Почему мы так любим хорроры и есть ли место русскому Кинг-Конгу: Интервью с культурологом Елизаветой Притыкиной

Почему мы так любим хорроры и есть ли место русскому Кинг-Конгу: Интервью с культурологом Елизаветой Притыкиной

25 марта
21:20

Источник:

23 марта в «Светловке» прошла лекция «Годзилла против Кинг-Конга: монстры в фильмах ужасов». Посетителям рассказали об истории появления этих монстров, о пользе фильмов ужасов, а также подробно рассмотрели некоторые аспекты этого жанра. После лекции началась оживлённая дискуссия, где каждый смог задать интересующие него вопросы. Нам также удалось задать некоторые вопросы лектору - культурологу и исследователю кино Елизавете Притыкиной.

— Как вы думаете почему Кинг-Конг и Годзилла до сих пор актуальны?

— Я думаю, потому что это своеобразные монструозные фигуры. Даже если они в начале имели какую-то другую коннотацию, связанную с историческими событиями, то сейчас они просто превратились в двух популярных персонажей массовой культуры, которые постоянно обрастают какими-то новыми легендами и чертами. Зрителям за ними интересно наблюдать, потому что это своеобразный аттракцион.

—Почему людей привлекают фильмы с подобными монстрами?

— Скорее всего это связано с тем, что ужасы существовали постоянно. Они появились буквально через пару месяцев после изобретения самого кинематографа. И это относится не только к фильмам ужасов, а также к литературе, страшным сказкам и легендам, которые всегда были частью народного фольклора. И сейчас уже в 21 веке появляется интерес скорее из-за того, что мы можем увидеть репрезентацию своих страхов в фильме, пережить эту маленькую трагедию на экране и потом вернуться в нормальную жизнь, в нормальный мир и снять свою тревогу.

— Какие фильмы ужасов самые достойные по вашему мнению?

— Из слэшеров мне больше всего нравится «Крик» (Уэса Крэйвена, 1996 г.). Он интересный и подходит людям, которые не смотрят фильмы ужасов и не любят весь этот жанр. Я считаю, что он гениален своей постмодерностью в сюжете. Также мне очень нравится «Солнцестояние» - отличный фильм про репрезентацию отношений, я знаю, что очень многие люди, когда ходили в кино, не поняли фильм, поэтому слава пришла к нему чуть позже. Но мне кажется что он очень хорош, как раз в демонстрации межличностных отношений.

— Как вы относитесь к тому, что негативных персонажей часто романтизируют?

— Действительно, это очень частая проблема, особенно она была видна в слэшерах 80-х годов, когда у нас появился, например, Фредди Крюгер. Он как раз-таки является очень популярным персонажем в массовой культуре. И насколько я знаю, с ним выходит огромное количество мерча, и до сих пор он достаточно популярен, но при этом его жертвы не очень известны. Эта проблема прослеживается особенно с документальными фильмами о серийных убийцах. Режиссёры даже если не стараются, в любом случае наталкиваются на романтизацию злодеев. Как минимум потому, что они помещают этих монстров и людей в центр кадра. Повествование ведётся о них, а не об их жертвах, что было бы более гуманно и, возможно, помогло бы нам их менее романтизировать.

— Есть ли у вас монстр или фильм про него, который вы больше всего предпочитаете?

— Мне нравится «Тихое место» первая часть, особенно из-за того, что очень интересно смотреть на фильм, где два часа ты боишься сам издать малейший звук и громко дышать, а на экране все персонажи тоже молчат. Это страшно, потому что обычно в фильмах ужасов страх отчасти создаётся нагнетающей музыкой, а тут даже музыки нет, мы просто пугаемся.

— Смогут ли новые фильмы с подобной тематикой стать настолько же популярны как их предшественники?

— Зависит, конечно, от фильма, если мы говорим просто о том что это будет какая-то съёмка уже существующего сюжета, то маловероятно, а если режиссёр посмотрит на наше общество и выявит какой-то новый страх, например страх глобального потепления и уже это возьмёт под основу для сюжета, то у фильма есть все шансы стать популярным, потому что чем больше мы, как общество, чего-то боимся, тем интереснее за этим наблюдать на экране.

— Кого вы больше предпочитаете: Годзиллу или Кинг-Конга, у кого история для вас более интересная и проработанная?

— Годзилла, потому что он снимался позже и он не такой простой, не такой очевидный, в нём уже есть драматургия. Конечно же, его посыл мне тоже откликается, так как это реакция на атомное оружие своеобразный призыв к гуманизму, призыв к единению, он очень важен.

— Может ли российское кино создать что-то подобное?

— Я думаю да, у нас есть все шансы. У России нет как таковых монстров, на которых мы уже можем опереться. Мы не можем сказать, что уже всё создали и больше некуда идти, наоборот, все горизонты открыты, можно придумывать, можно опираться на российскую действительность, у нас как раз самые популярные фильмы про городской фольклор.


Читайте также
28 марта
11:05
В День театра прошла встреча с народным артистом РФ Александром Галибиным
15 февраля
11:05
В КБГУ проходит персональная выставка студентки колледжа дизайна
13 февраля
11:30
На ВДНХ прошёл паблик-ток с литературным редактором Екатериной Звонцовой