Мистика Советской эпохи. 100 лет плану ГОЭЛРО

Экспозиция посвящена влиянию электрификации страны, стартовавшей в 1920 году с принятием плана ГОЭЛРО, на советский авангард: изобразительное искусство, кино, архитектуру, музыку, театр, литературу и дизайн.

Пространство выставки выполнено в виде световых инсталляций с аудио сопровождением.

Реальная роль Ленина в осуществлении плана ГОЭЛРО действительно значительна, а за годы советской пропаганды его образ обрёл черты демиурга электрификации, вместе с «лампочкой Ильича» несущего просвещение и новый быт. Помимо сакраментальной формулы «Коммунизм - это есть советская власть плюс электрификация всей страны», прозвучавшей на партийной конференции в 1920 году, не менее частным художественным клише стало выступление Ленина на VIII Съезде Советов. Для докладов была изготовлена электрификационная карта с лампочка и на местах запланированных станций, которые загорались по указке вождя (по легенде, для этого из «Метрополя» реквизировали кий). 

Хрестоматийным стал спор Ленина с Гербертом Уэллсом, назвавшим электрификацию страны «дерзновенным проектом». Это высказывание так часто цитировалось, что сохранилась история о договорённости ленинградских журналистов не упоминать имени английского писателя в репортаже об открытии Волховской ГЭС. 

Ленин активно поддерживал план ГОЭЛРО, решил бюрократические и финансовые проблемы, возникающие при строительстве и оснащении станций, пропагандировал план среди разных слоев населения. В 1920 году Ленин посетил открытие сельских электростанций в Кишине и Яропольце, где произнёс речи о важности электрификации для повышения уровня сельской культуры, общался и фотографировался с крестьянами. 

После смерти Ленина в 1924 году связка «Ленин = электрификация» все больше укреплялась, так что каждая станция становилась памятником вождю, в любая электрическая лампочка - свидетельством  успеха в следовании заветам Ильича.

Ещё одна значимая фигура той эпохи - Генрихом Осипович Графтио. В 1906 году Графтио разобрал трамвайную сеть Санкт-Петербурга: под его руководством были построены центральная электростанция, подстанции, вагонные парки, проложено более 100 км линий контактных электрических проводов. Затем Графтио обратился к идее использования водных ресурсов окрестностей Санкт-Петербурга как наиболее перспективного источника энергии. Так, уже в 1909-1911 годах им был создан проект ГЭС на реке Волхов, строительство которой, однако, так и не было запущено до революции из-за сопротивления местных предпринимателей. 

Увлечённых техническими проектами, Графтио был далёк от революционных событий и с недоверием относился к новому руководству страны. Но его быстро подкупит энтузиазм Ленина в деле электрификации, а главное, возможность реализовать проект Волховской ГЭС. По рекомендации Кржижановского Графтио был приглашён в Государственную комиссию по электрификации России, для обозначения которой именно он по официальной Верси , придумал звучную аббревиатуру ГОЭРЛО. Несмотря на то что стройка затянулась на восемь лет (из-за недостатка ресурсов и задержек поставок), усилиями Графтио Волховская ГЭС была введена в эксплуатацию в 1926 году. Затем под его руководством была построена технологически сложная Нижне-Свирская ГЭС. 

В 1932 году, минуя все промежуточные ступени, Графтио среди прочих ведущих энергетиков стал действительным членом Академии наук СССР и продолжил преподавание в Ленинградском энергетическом институте. 

Линии

Линии электропередачи фонари и провода в 1920-е годы навсегда преображали радиционный  российский ландшафт. Так же, как крестик аэроплана на небе, ритм вертикальных столбов, уходящих за горизонт, для художников авангарда стал важным маркёром эпохи, символом освоенной эпохи. Архитекторы начали вводить в свои проекты антенны и ажурные святы как дополнительный декоративный элемент, оттеняющий лапидарные конструктивистские формы зданий. Для авангардных фотографов - Эммануила Евзерхина, Георгия Зельмы, Бориса Игнатовича, художников-конструктивистов круга Александра Родченко - Густава Клуциса и Сергея Сенькина для Эль Лисицкого и Якова Чернихова графичные композиции из пресекающихся проводов, растяжек, конструкцией матч стали самоценная сюжетом. 

ЛЭП означали покорение огромных пространств СССР - нить, как писал Платонов, связавшую всех существ в единый организм, по делам которого течёт ток, а следовательно, и коммунизм. 

Электрический город

Электричество пришло в российские города задолго до революции. К концу XIX века улицы Москвы и Петербурга уже освежились электрическими фонарями, конку победил электрический трамвай, банки, театры, рестораны и горожан связала телефонная сеть. Электричество в поэзии и прозе символ листов стало метафорой бездушной, пугающе мертвенной, искусственной городской жизнь, роскоши и грядущего апокалипсиса или же переосмысленной в современных декорациях античной драмой («Прометей»). После 1917 года электричество растеряло свой мистический оттенок. Фонари, электрические вывески, праздничная иллюминация, светящиеся заводские цеха, грохот трамваев, отраженные в искусстве, сохранили пафос (оставаясь непривычными для новых горожан, хлынувших тысячами из деревень), но сменили знак: теперь это уже не болезненный свет «сумерек Европы», а искусственное солнце нового, справедливого и опционально организованного, работающего пролетарского города, его кровеносная система его энергия

Свет 

Искусственный электрический свет, вызывающий мистические переживания у художников и поэтов Серебряного века для людей 1920-х годов - зримый символ коммунизма, советской власти, разогнавшей «тьму». 

Образ «лампочки Ильича», возникшей в прессе после знаменитого визита Ленина на открытие сельской электростанции в Кашине осенью 1920 года, стал не только газетным штампом, но и узнаваемым в визуальном законом в графике конструктивистов, детских книгах, плакатах и объектах (лампочках с нитью накаливания в форме фигуры вождя или светящейся надписи «Ленин»). Противопоставление света новой жизни и тьмы неграмотности, отсталости, несправедливости и бедности царской России благодаря плану ГОЭЛРО обрело осязаемые, наглядные формы. 

За пределами агитации и плакатного искусства электричество также было важнейшей темой доя отечественных художников первой трети ХХ века. Эксперименты, связанные с восприятием света глазом, оптикой, физиологией, визуализации свечения, лучей, исследованием цвета, присутствовали в искусстве авангарда с 1910-х годов, но к 1920-м в контексте реализации плана ГОЭЛРО они приобрели политическое звучание. Электрический свет и ток как объект художественного исследования и, более того, как один из материалов искусства будущего был выдвинут художниками группы «Электроорганизм» (проекционистами Климентом Редько, Соломоном Никритиным, Сергеем Луяишкиным, Александром Тышлером).

Ток 

Репрезентация силы, страсти, движения и, наконец, революции - электрический ток, заставивший двигаться динамо-машины, моторы, зажигаться огни, бежать трамваи. Скорости ХХ века показывались при помощи пойманной и покорённой молнии, загнанной в провода и артерии нового советского человека. Параллели между человеческим телом и механизмами и особенного сложным электрифицированными устройствами - постоянный сюжет поэтических и прозаических текстов 1920-х годов: Алексея Гастева, Михаила Герасимова, Владимира Маяковского, Ильи Сельвинского, Андрея Платонова. Человек-мотор, человек-машина, растворяющийся в поршнях, рычагах, пультах проявляется в живописи и графики группы «Электроорганизм». 

Своего рода буквальная «электрификация тела» производилась в специальных клиниках: только что открытый Институт физиотерапии в Москве активно пользовал электро-, свето- и  теплолечение, вводились модные электропроцедуры в санаториях и пансионатах. Наконец, исследования и тренировки Центрального института труда выстраивали связи между энергией трудового движения человека и электроэнергией, которая фиксировала силу, напор, нажим. Биомеханическая лаборатория визуализировала скорость и траекторию движения тела при помощи электрических лампочек. 

Самостоятельное «электрифицированное» тело советского человека, полное энергией, осталось в искусстве и культуре 1920-х, тогда как в сталинскую эпоху на смену ему пришла бодрая и анонимная «масса», толпа тел, незримо приводящая в движение масштабные стройки заводы, прокладывающая трассы и каналы под обжимающими луча и единственного персонифицированного образа вождя.

Текст: Екатерина Кузьмина и Анна Яблонская