Русский разговорный – со словарем: как учить детей и иностранцев разбираться во фразеологизмах

Как современная лексикография борется с безграмотностью издателей и заблуждениями искусственного интеллекта – рассказали авторы более 50 словарей, профессора ПсковГУ, доктора филологических наук Елена Рогалёва и Татьяна Никитина. Научно-популярная лекция «Современная учебная лексикография: инновационные фразеологические словари и их креативные пользователи» состоялась в рамках Всероссийского фестиваля «#Вместе с российской наукой», который ПсковГУ проводит при поддержке Минобрнауки России в рамках Десятилетия науки и технологий.

Ситуация из жизни: шестилетний мальчик приходит из детского сада и спрашивает маму, почему воспитательница сказала про его старшего брата, что у него «семь прядей во лбу». Современный родитель оказывается в затруднительном положении. Ребенок услышал «пряди» вместо «пядей» и недоумевает, при чем здесь волосы. Такие курьезы детской речи не просто забавны – они обнажают серьезную проблему: наступила эпоха, когда даже взрослые не всегда могут объяснить происхождение привычных выражений.

Фразеологизмы – эти «пирожки с начинкой», как образно называют их псковские лингвисты, – действительно скрывают под обыденной оболочкой удивительные истории. «После дождичка в четверг» кажется набором понятных слов, но общее значение «неизвестно когда» никак не связано ни с атмосферными осадками, ни с днем недели. В каждом таком выражении – память народа, отголоски забытых ремесел, игр, обычаев.

Казалось бы, в XXI веке, когда книжные магазины переполнены красочными фразеологическими словарями, проблема должна была решиться сама собой. Однако псковские ученые обнаружили тревожную закономерность: чем ярче обложка и веселее картинки, тем больше вероятность, что содержание словаря навредит ребенку больше, чем поможет.

Например, в одном популярном детском фразеологическом словаре, изданном многотысячными тиражами, про «Авгиевы конюшни» рассказывается с помощью цитаты из Ивана Гончарова: «Были правда и у него порывы прижать взяточничество, заместить казнокрадов порядочными людьми, но он был не Геркулес, чтобы очистить эти Авгиевы конюшни». Взрослому читателю текст понятен, но семилетний ребенок едва ли разберется. Ведь слова «взяточничество» и «казнокрады», скорее всего, не входят в его активный словарь.

Довольно сложно обстоят дела с иллюстрациями. Художники часто снабжают тексты картинками, слишком жестко и натуралистично передающими метафорическую природу фразеологизмов. Так, выражение «как аршин проглотил» сопровождается изображением человека, буквально глотающего линейку. «Прокрустово ложе» иллюстрируется изображением лежащего на кровати человека, над которым стоит другой – с пилой. Елена Рогалёва и Татьяна Никитина уверены, что подобные «творения» не просто бесполезны – они опасны, поскольку дети могут попытаться воспроизвести что-то из увиденного.

Псковская школа лексикографии предложила кардинально иной подход. Елена Рогалёва разработала особые алгоритмы адаптации научных этимологий для детского восприятия. Каждый тип фразеологизмов требует своей стратегии объяснения. Важно не упростить до примитивности, но и не перегрузить излишней информацией.

Разбираясь с тонкостями метафорических выражений, ребенок становится соавтором, участником расследования. «Мы с тобой отправляемся в Архангельскую область, где нас встречает дед Макар», – так начинается история фразеологизма «бить баклуши». Выясняется, что баклуши – это вовсе не заготовки для деревянных ложек, как утверждают многие источники. Ведь превратить кусок дерева в заготовку для ложки – это труд, который никак не может быть синонимом безделья. На самом деле, баклушами называли чурки в народной игре городки, а «бить баклуши» стало означать игру вместо работы.

Такой подход требует серьезной исследовательской работы. Псковские лингвисты адаптируют для детского восприятия метод структурно-семантического моделирования, показывая в словаре целые семьи родственных выражений. «Во всю Ивановскую» рассматривается в ряду с «во весь голос», «во все лопатки», «во всю силу». Все эти фразеологизмы связаны с Иваном – героем русских сказок, который и бежит быстро, и кричит громко, и всех врагов побеждает.

Особенно важна правильная этимология для иностранцев, изучающих русский язык. Когда студент видит картинку, иллюстрирующую выражение «медвежья услуга», на которой изображен медведь-официант, он делает логичный для него вывод: русские любят медведей, дрессируют их, и в ресторанах национальной кухни посетителей обслуживают косолапые, но делают это, видимо, неумело. На самом деле, нужно рассказать иностранцу про басню Крылова «Пустынник и медведь», где благонамеренный мишка хотел тяжелым булыжником убить муху на лбу друга.

Современные технологии добавили популяризаторам лингвистической науки новых проблем. Искусственный интеллект, к которому все чаще обращаются за разъяснениями, демонстрирует поразительную изобретательность в создании ложных этимологий. Нейросеть уверенно объясняет фразеологизм «попасть в переплет» буквальным попаданием человека в тяжелый книжный переплет или ударом такой книгой по голове. При этом ИИ забывает, что выражение родилось в крестьянской среде несколько веков назад, когда у крестьян были смутные представления о книгах, тем более, в дорогих, тяжелых переплетах.

На самом деле «переплет» здесь – это рыболовная сеть или силки для ловли птиц. В псковских говорах существует родственное выражение «попасть в вершу», где верша — конусообразная ловушка для рыбы из прутьев. Но когда исследователи попросили нейросеть объяснить слово «верша», та выдала очередной перл: ударение в этом слове ставится на первый слог, если речь идет о стихах (хотя стихи на самом деле означает слово «вирши») и на второй слог, если речь идет о рыболовной снасти: «легко запомнить по ассоциации — вершА как рыбА» .

Подобные ошибки ИИ не случайны. Алгоритмы обучаются на массивах текстов, где правильная информация соседствует с неверной, а научные источники перемешаны с дилетантскими. В результате нейросеть может создать новое слово, придумать несуществующие методические приемы и предложить запоминать правильное ударение по ассоциации с неправильным.

Изучив существующие проблемы, псковские лексикографы стали создавать новые форматы словарей, которые учитывают особенности современного восприятия. В их арсенале, например, словари-комиксы, где Александр Сергеевич Пушкин помогает юным читателям освоить фразеологизм «концы в воду», словари-расследования с детективным сюжетом, словари в рассказах, где этимология раскрывается через увлекательные истории.

Эстафету творчества подхватили и студенты ПсковГУ. Они снимают видеосериалы «Фразеологические пирожки», создают мультфильмы по словарным статьям, пишут рэп на тему «бить баклуши». Эти проекты показывают: современная лексикография может быть одновременно научной и увлекательной, строгой и творческой. Главное – не терять связь с подлинной этимологией, какой бы заманчивой не казалась красивая выдумка.

История с нейросетями стала важным уроком. Искусственный интеллект – мощный инструмент, но в вопросах этимологии он пока остается ненадежным помощником. Алгоритмы еще только учатся отличать достоверные источники от сомнительных, так что лучше проверять их ответы в надежных словарях.

В конце концов, битва за правильную этимологию – это битва за культурную память народа. Каждый искаженный фразеологизм – это потерянная нить, связывающая современных людей с предками. Каждое правильное объяснение – сохраненная частица национального самосознания. Псковские лексикографы доказывают на практике: наука может побеждать не только силой аргументов, но и силой воображения.