Певица без голоса — это кто?

Импозантно, провокационно, неожиданно и смешно 

Хотелось бы сказать так, и перейти сразу к спектаклю, зрителям и актерам, но театр начинается именно с его входа. Радость, что постановки там же. Здание театра — это внушительный образец советского конструктивизма, ярко говорящий о своем присутствии подстать театру и фигуре, стоящей за ним. 

Постановки Виктора Виктюка — яркие, но странные. В центре всегда актер, которого мастер не ломает во имя роли, а взращивает его талант, потакает эгоцентризму, жажде пространства и самовлюбленности (как отметила Татьяна Москвина). “Гений! Талант!”, — кричал режиссер актеру, когда тот выходил на сцену. Каждый — яркая личность, чьи движения пластичны, как и талант. Каждый отыгрывает роль ярко, но правдоподобно.

В 2020 году Виктора Виктюка не стало. Об этом кричит пустое кресло, на которое повесили пиджак с восточным узором: режиссер любил удивлять яркими цветами и принтами. Яркий, с желанием удивить, но затронуть то, что живет глубоко внутри человека. В центре спектаклей всегда человек, душа героя, которая прокладывает зрителю путь к пониманию своей собственной.

Этот спектакль — не исключение. Перед нами певица, хотя ее и трудно так назвать. Ни голоса, ни чувства ритма, только уверенность в своем таланте, особенности, уникальности. Не сомневаясь, мисс Флоренс Фостер Дженкинс сравнивает себя с великими исполнителями, притом в свою пользу. Она — звезда, талант, который не сломит мнение критиков и смеющийся зал. Почему? Это и исследует Виктюк.

“Несравненную” (потому что невозможно Это ни с чем сравнить) ставил Виктюк, это он со своим сильным голосом и значительными паузами просит выключить “дорогие игрушки”. Сейчас театром руководит худсовет. Соседка слева — сдержанная по речи и одетая в скромное серое дама с леопардовыми очками — здесь после спектакля “Нездешний сад”. Ее впечатлила (“извините за откровенность”) мужская пластика. “Надо пересмотреть все работы Виктюка, пока театр не развалился”. 

Наконец жалюзи на огромных окнах зала закрываются. Выходят актеры, одеты импозантно и вызывающе. Вдруг оживает красная фигура в клетке и медленно, с невероятной пластикой и грацией спускается.

Большую часть женщин играют мужчины, но им это идет. Возможно, так показывается внешняя непривлекательность, которую отметил автор. Как, например, служанка Мария, по замыслу Питера Куилтера, “сердитая и непривлекательная”. Возможно, это комический эффект, как никогда прекрасно раскрывающий противоречие Флоренс. Она — эксцентричная и экспрессивная, но подчеркнуто элегантная леди в возрасте. Ее сопровождают хоровые арии, но сама она поет звуками лая собак и воплей кошек.

И это по-настоящему смешно! Приятные шутки вокруг голоса, исполнения Флоренс (Дмитрий Борзин отыгрывает неправильное, но не режущее ухо исполнение, отдаленно похожее на нормальное). Есть и высмеивание внешности, творческого порыва помощницы и поклонницы Дороти (Екатерина Карпушина), и гротеск. 

Пространство сцены огорожено слегка: это не выступ. Напоминает амфитеатр. Балки, свисающие сверху служат площадкой для актеров, помогающей выразить экспрессию. Стеклянное фортепиано, напоминающее человека и его душу, творчество.

И огромная клетка, возможно говорящая о стереотипах, которые ограничивают нас. Неслучайно в начале Флоренс вылезает из нее, на клетку прячется пришедший на прослушивание музыкант, в ней находится героиня, когда ее критикуют, и сквозь прутья она выходит в конце. Клетка разделяет героев, деля их на идеологические группы: кто-то наверху, кто-то внизу. Маленькая клетка с серебряными птичками тоже есть: она символ выступления Флоренс. В конце, когда она освобождается от критики, когда о ней говорят как о той, что всегда пела, слыша не себя, а ангельское идеальное исполнение. 

Стоит ли нам выйти из клетки?