Мама, я НЕ блогер!

Среди всех конфликтов, вокруг которых драматург может построить свою пьесу, на особом месте находится знакомая каждому с детства проблема отцов и детей. Совсем не просто показать зрителю различия в жизненных взглядах поколений в эпоху Интернета, при этом не уйдя в описание бытовых сцен, не изобразив взрослых чёрствыми и ограниченными, а детей – инфантильными, зацикленными на гаджетах и дорогих кроссовках. 

Содержание спектакля (спойлеры)

В пьесе «Мама, я блогер!» Александре Стрижевской однозначно удалось нас удивить. В центре повествования находится София Полянская (Софья Игрушкина), в прошлом – популярная инстамама, которой «Вселенная дала в руки айфон», а в настоящем – женщина, которая еле сводит концы с концами и не справляется с воспитанием своей дочери-подростка. Самым простым способом вернуть прежнюю популярность она считает появление на свет ещё одного ребёнка. Против этого резко выступает её дочь Зоя (Аня Карабаева), которая не хочет, чтобы малыш с самого рождения был обречён на публичность, как это произошло с ней. Раньше снимавшая рекламу подгузников, детских курсов и средств от растяжек, сейчас София пытается вырастить на лице у дочери прыщи, чтобы потом пропиарить средство для их лечения, фотографирует её в подростковых лифчиках, записывает на видео семейные ссоры и даёт советы подписчикам. 

Девочка начинает встречаться со своим одноклассником Мишей (Руслан Погодин), но потом весь класс узнаёт, что её мама – блогер, и школьники начинают унижать Зою. Парень от неё отворачивается, и именно в тот момент старшеклассница узнаёт, что беременна. Отчаявшаяся Зоя оказывается на крыше, где встречается со своим ангелом-хранителем (Антон Власов) – мужчиной в белом балахоне и детской шапочке, с самого начала пьесы искавшим, в какую семью отдать детскую душу, ожидающую своего рождения, и почему-то выбравшего для этой цели семнадцатилетних подростков.

(Уже позже на пресс-конференции режиссёр спектакля Ася Князева пояснила, что ангел существует в несколько другом измерении и не понимает, как «божественная искра» может принести разочарование и быть неудобной, поэтому он и сделал родителями будущего ребёнка влюблённых и беззаботных старшеклассников.)

Зоя хочет прыгнуть, но ангел успокаивает её, помогает почувствовать себя любимой и нужной. 

Тем временем инстамама, узнав о незапланированном ребенке, забирает Зою из школы и увозит за город. Девочка возвращается оттуда, чтобы встретиться с Мишей, который зовет её на аттракционы. Катание на американских горках негативно сказывается на плоде, он «повисает на одной ниточке» в утробе. Только в этот момент Зоя осознаёт, что теперь она женщина и мать крохотного человека, который пока размером с малинку. Девочка говорит со своим будущим ребёнком, просит его подождать ещё немного и всё-таки родиться. Этот разговор очень нежный и трогательный, ведь Александра Стрижевская однажды точно так же лежала на сохранении и общалась со своим, на тот момент ещё не появившимся на свет сыном. 

Заканчивается спектакль достаточно неожиданным образом. Зоя не даёт маме забрать у неё ребёнка, но начинает вести свой блог, куда снимает рекламу подгузников и распашонок – только теперь со своей дочкой в главной роли. Почему она стала такой же? Как могла запуганная и закрытая семнадцатилетняя девочка, ненавидящая соцсети, всю жизнь выступавшая против системы, созданной Софией, превратиться в точно такую же инстамаму?

Аня Карабаева, исполнительница роли Зои, считает, что это – единственный доступный героине способ защиты. Соглашаясь участвовать в съёмках, она избегает конфликта с матерью, пытается себя обезопасить. Подросток перестаёт бунтовать и приспосабливается, пусть и против своей воли.

О сценографии, костюмах и музыке

Отдельного упоминания заслуживает нетривиальное использование сценического пространства в спектакле. Под руководством сценографа и художника по костюмам Анастасии Романцовой был создан интересный способ обозначения локаций, где в момент действия находились персонажи: когда они перемещались из школы в дом, на крышу, в больницу или в другие места, под потолком загорались соответствующие неоновые таблички. В качестве декораций в спектакле участвовали популярные у блогеров кольцевые лампы, на входе в фойе стояли огромные ангельские крылья и были развешены фотографии персонажей, в которых уже была обозначена, как выразился на пресс-конференции театральный критик Сергей Николаевич Коробков, «эта странная виртуальная реальность». Над пятью дверями с разных сторон сцены – таблички «ВЫХОД», которые сценограф с режиссёром решили не заклеивать. Даже из самой сложной ситуации выход есть. А иногда их целых пять.

Костюмы актёров довольно однозначно делили персонажей на «блогеров» и тех, кто не принимает их систему. Первые, в модных кроссовках и костюмах неоновых цветов, яркими пятнами выделялись на фоне вторых, одетых в обычную чёрно-серую одежду. Когда герои претерпевали метаморфозы, их наряды тоже менялись. Так, после расставания с Зоей, Миша появился на сцене в голубой толстовке с шортами, а в конце спектакля на интервью главная героиня надела яркий сине-розовый костюм. Что интересно, Блогер (Олег Пармёнов) – выпускник журфака МГУ, ведущий аккаунт в одной из соцсетей и приглашавший к себе в программу Софию и её дочь – одет не в кислотные цвета и, наравне с ангелом, остаётся скорее положительным персонажем до самого конца.

Грим на «блогерах» тоже гротескный: нерастушёванные точки и полосы скульптора на скулах – некий отрицательный тренд XXI века. Его наносит себе во время интервью Зоя, этим завершая своё превращение. 

За музыкальное оформление спектакля отвечал композитор Слава Жуков. Монотонные и цикличные фоновые мелодии он сам сравнил с холодным хищным зрачком девайсов, который следит за нами и ждёт, когда можно будет забрать жертву. Когда София думает над усыновлением, она случайно натыкается на сайт с ночником, который играет «К Элизе» Бетховена. Ася Князева рассказала, что это подчёркивает ещё одну проблему XXI века. Искусство становится обыденным, когда мы видим его на футболках и слышим в саундтреках рекламы кофе или шоколадных конфет.

Особенности сленга в спектакле

Очень самобытными показались мне диалоги персонажей. На фоне достаточно типичной истории Зои с Мишей они выглядят особенно точными, разбивают формальность действия. Неловкие подростковые реплики, сленг и разнообразие эвфемизмов к слову «секс» даже вызывают какую-то ностальгию. Вот, например, диалог Зои с её подругой Элиной (Тамара Пармёнова) об отношениях с Мишей:

– Как далеко зашло?

– Зашло.

– Куда зашло? 

– Нам зашло.

Для того, чтобы максимально точно сымитировать в пьесе подростковый сленг, Александра Стрижова стояла у школы и слушала, как говорят одиннадцатиклассники. Именно так в пьесе появились знакомые каждому подростку слова «ту мач», «овердофига», модный сейчас глагол «триггерить» а также экзотичные для меня «ван ту ван» (в значении один на один) и «химоза» (химия как школьный предмет). 

Зацикленность Софии Полянской на соцсетях отражается во многих её репликах. Разбитый Зоей телефон она приравнивает к разбитой жизни, а ребёнка на усыновление предлагает выбрать подписчикам в опросе. Софья Игрушкина, сыгравшая её в спектакле, напротив, практически не была знакома со сферой блогинга до спектакля. Для того, чтобы вжиться в роль, она следила за интернет-трендами и подписывалась на аккаунты популярных тиктокеров.

Интересно, что большая часть зрителей на пресс-показе принадлежала далеко не к поколению Z. Готовясь к спектаклю, кто-то из них узнавал, в чём различие между «хайпом» и «кринжем», у своих детей, а кто-то и у внуков. Но после того, как отзвучали аплодисменты, все мы – бумеры, миллениалы и зумеры – сошлись в одном. Как выкрикнул какой-то журналист из зала во время пресс-конференции: «Это был прорыв!»

• Автор фото: Настя Серова
• Редактор: Елизавета Желудева