Время понемногу лепит меня

-Уже ровно семь, мы опаздываем!

Вагон поезда, медленная толпа, мы спешим. Эскалатор слишком длинный, дыхание сбилось, уже три лишних минуты мы находимся под землей. Но это только к лучшему, ведь совсем скоро мы не заметим, как взлетим вместе с актерами спектакля Андрея Бутяева «Авиаторы. Что делать с дамой пик?».

Мы путаем адрес и теряем время, пробегая вдоль неизвестных домов, зеленых деревьев, яркого портрета Высоцкого посреди узкой тихой улицы. Наконец-то, мы на месте, но места не осталось для нас. Тихие шаги стройной улыбчивой женщины (мы еще не знаем, что это продюсер и соавтор инсценировки Юлия Палеева), она ведет нас мимо десятка картин и открывает двери на балкон. Темнота и звон в ушах от голоса актрисы. Смеяться от этого приключения больше не хочется. 

Они стоят на деревянном полу, из реквизита - лишь очки-авиаторы, но кажется, будто они действительно в небе. Возможно, на другой планете. Возможно, там случится странная встреча. «Или нет? Кажется, я совсем ничего не знаю». Но листов бумаги на полу становится больше, они напоминают звезды посреди зимнего холодного неба. У актера низкий голос, заполняющий все пространство - ему точно пошло бы быть командиром. Но вот он падает на пол и болтает ногами, превращаясь в совсем крошечного ребенка. Таким детям не могут отказать взрослые, даже если те их ненавидят за эту самую «взрослость». Я начинаю плакать и, кажется, вовсе перестаю дышать. Боюсь издать хоть один звук в этом тяжелом молчании.

«Перчатка. Что-то о перчатке». Обращаем внимание на детали, беспокоясь так, будто это центр вселенной. Но мы просто боимся сойти с ума от настоящих, более стоящих причин для волнения. Поэтому я разглядываю прожекторы, фокусируя на них зрение, лишь бы не оставаться рядом с летчиками. Музыка вызывает тревожные мысли и заставляет дергать ногой под стулом. Голос актрисы становится громче, он отпрыгивает от всех стен и врезается прямо в голову. Я тоже в самолете. Я тоже летчик. Или я падаю. «Нет, я ничего не знаю».

Чувствую так много и ничего одновременно. Детство, рисунки, карандаши. Карандаш, самолет, рация. Рация, шлем, крик. Актриса ритмично проговаривает текст, она почти кричит и двигает правой ногой в такт собственным словам и музыке, словно нажимая на педаль. Я снова плачу. «Переставала ли я вовсе..?». Все дело в педалях. 

Снова нежность цветов, царапающая сердце. Снова самолеты и числа названий маршрутов.

«Я дышу слишком часто и я слышу, как сердце у меня стучит слишком быстро, оно слишком быстро бьется, оно - как слабый бубенчик».

Да, у меня тоже.

Свет медленно загорается. 

Аплодисменты не утихают в течение четырех минут.