Чатал-Хююк Эриха Фромма: Город – это проект технологической сингулярности

Каникулы – самое время разобрать свой архив: папки с материалами из университета, заметки, а также неопубликованные записи. Среди них и оказались два события: выставка «Листая страницы истории. Природа Северо-Восточного округа города Москвы» и семинар «Боги и демоны урбанизации: город и время».

Семинар «Боги и демоны урбанизации» был посвящен теме «Город и время», а именно, как меняется восприятие бытия человеком в процессе урбанизации.

С этим помог разобраться Вадим Рябиков – психолог, антрополог, руководитель центра Пси-географии Профессиональной лиги, директор Института Развития Личности «Синхросити 8» в своей авторской интерпретации работ Эриха Фромма.

Тебе может показаться, что урбанистика – это кабинетная наука. Взял планшет и стилус и давай отрисовывать теплые ламповые улочки из головы. А потом накладывать их на малый город нашей необъятной страны и объявлять о проведении очередного мастер-класса «Создание образа будущего родного края». Тьфу.

Урбанистика – это смрад старых и забытых улиц. Это заросшие травой и мхом развалины. Это покосившиеся древние строения. Это планировка города времен царя Гороха.

Это антропологическая экспедиция. Когда объект исследования – жизнь города N-го века, а предмет исследования - жители и местность, описанные с научной скрупулёзностью, а не сглаженные магией родного и кондового.

Когда вывеска маникюрного салона закрывает фреску XVII века, а в лепнину вкручены саморезы и на них повешена плазма. Когда парадная заколочена, а черный ход завален хламом соседей и остается узкая полоса наружу.

Это ходить в одежде X века в течение года и с удивлением обнаруживать, что такое КАРМАНЫ. В них можно класть ВЕЩИ, а не носить их в руках.

Вот, что такое урбанистика. Время относительно. Такой вывод можно сделать из семинара.

Урбанизация – это процесс ускорения течения времени. Точнее меняется не скорость времени, а скорость его восприятия.

У жителей городов и сельских жителей разное восприятие времени. В деревне временной континуум движется по спирали, а жизнь и уклад измеряются сезонами, циклически. То есть когда посеешь, тогда и пожнешь.

Восприятие времени горожанина меняет не только ландшафт на планете Земля. Серьезным образом меняется сама структура времени. Появляется необходимость его подсчета, измерения и постоянная сверка. То есть время становится линейным процессом, объектом исследования ученого.

К примеру, первые часы в городах не имели минутной стрелки. Вообще. Считали часы, да и то своеобразно. Житие не требовало такого тщательного распорядка дня, как это принято сейчас. Лишь в относительно недавнем прошлом появилась минутная стрелка, а уже потом и секундная.

В деревне активность измеряется дневными сутками, в городе при наличии искусственного освещения появляется возможность самостоятельно решать, когда поспать, а когда и поработать. Это оказывает чрезвычайные последствия на когнитивные процессы жизнедеятельности человека. Ведь человек вроде как победил природу и может жить, как захочет.

Но есть и обратная сторона.

Эрих Фромм связывал процесс деструктивности с возникновением городов. Он выделил особую форму агрессивности, которая нецелесообразна, не существует у животных и свойственна только человеку. Фромм полагал, что злокачественная агрессия вызвана отчуждением от природы. И такая форма появилась благодаря городам.

Неизбежно, можно прийти к мысли, что город – это вынужденное зло. Вадим Рябиков – практикующийся антрополог. Поэтому он дает множество примеров племен, живущих в гармонии с природой и, наоборот, более восприимчивым к благам цивилизации.

Возвращаясь к Эриху Фромму, город – это, и благо цивилизации, и постоянный источник злокачественной агрессии. Как такое могло произойти?

Ну, злокачественная деструктивность – любовь к смерти. Только в каком контексте, спросите вы?

Любовь к смерти есть в отголосках в современной и не очень культуре. Такой себе паноптикум, скажем так. Это можно видеть и на древних фресках в храмах, и в нестареющих произведениях классиков.

Но ведь тяга к смерти – это в принципе основа современной культуры. В древности все дети проходили обряд инициации. Он в русской классике остался как избушка на курьих ножках.

Что?

А то. Избушка в глухом лесу, обнесенная частоколом из кольев с черепами, это не бредни Александра Сергеевича, а вполне реальный объект истории, только значительно обросший народным фольклором и небылицами. Ну зачем, скажите мне на милость мог возникнуть настолько изощренный способ пугать маленьких детей? Уже на уровне «волчок укусит за бочок» в условиях кромешной темноты и ночных звуков дикой природы можно было остановиться.

Но дело в том, что в древности существовал обряд инициации, пройдя который молодежь становилась что ни на есть настоящими взрослыми. Со всеми правами и обязанностями. Но как проверить, что ребенок готов вступить во взрослую жизнь и дать нужные обеты. Когда нет ни психологов, ни психоаналитиков, ни врачей в современном понимании.

Ага, есть старый знахарь на пару деревень, но его познания в человеческих взаимоотношениях хуже, чем понимание какую колосинку приложить к ране или какую навести микстуру при болях в животе.

Поэтому общество придумало целый обряд инициации, который к слову, так или иначе, дошел до нас в крайне видоизмененном виде. Однако есть понимание, что продержаться ночь в избушке на курьих ножках, значит стать взрослым.

К слову, Вадим Рябиков, ничего из вышеперечисленного не рассказывал. Это, что называется, из опыта дополнительного чтения соответствующей литературы.

Но без знания местных нюансов понять, почему антрополог может говорить о любви к смерти, о цивилизации некрофилов – будет достаточно трудно.

Возвращаясь к Эриху Фромму. Как же влияет город на структурирование времени?

Фромм упоминал одно из самых древних поселений - Чатал-Хююк. Оно расположено на территории современной Турции. К слову, это объект Всемирного наследия, правда, всего лишь с 2012 года. Самые ранние культурные слои города относятся к 7400 г. до нашей эры. Впрочем, поселение просуществовало всего лишь до 5600 г. до нашей эры, то есть меньше 2 тысяч лет – безумная цифра для нашей цивилизации.

Что характерно, в Чатал-Хююк нет следов насильственной смерти при раскопках, нет улиц, хаотичная планировка и застройка города.Как мы писали ранее, жизнь в городе подвержена иному распорядку. То есть структура времени изменена с циклической на линейное.

Представьте, что всю жизнь рисовали круги, а потом открыли бесконечную прямую линию. Вы тем самым выводите себя на безграничную линию прогресса.

Город можно назвать проектом разумного человечества в попытке преодолеть заложенные природой ограничения в эволюции общества. Благодаря ему цикл размыкается, появляются разные виды деятельности, аристократы, простолюдины. Аристократы изолируют себя от черни, если брать структуру города, там есть кварталы аристократов, есть рабов.

Чатал-Хююк – это пример центра политической воли. Центра притяжения высоких технологий. Появление технологий в городе означает, что город становится проектом. И время не может больше быть циклическим, он (город) обречен на развитие, неизбежное развитие.

Авторы материала: Владимир Десятериков, Ксения Махова.