«Золотое барокко» – музыка души

Холодными дождливыми волнами накатывает осень. Ранний сентябрь дает последний шанс полюбоваться на пышные шапочки деревьев, зеленеющие под осенним солнцем, но вечерами приходит ощущение неизбежного конца, начала меланхолии. Над тихой Малой Грузинской возвышаются темные стены Римско-католического кафедрального собора. Если посмотреть на него сквозь ветки куста рябины, растущего на территории, можно заметить как перекликаются красные ягоды и бордовый кирпич стен неоготического великана.

До начала концерта еще двадцать минут, поэтому можно зайти в церковную лавку и рассмотреть портреты папы римского.

Приближаются двери собора, за ними – звуки мелодичных скрипок и голос: музыканты проводят финальную репетицию перед началом концерта. И вот, можно зайти в зал. Приглушенные свет струится по стенам, в алтаре видно резное распятие, а под сводами располагается одних из самых больших органов в России – Kuhn.

Барокко – эпоха пышности, эмоциональности символов и аллегорий, период появления новых форм в искусстве, становления светской музыки, в целом расширение границ возможного. При этом творцы того времени глубоко исследовали внутренний мир человека, возвращаясь к сюжетам мифов и истокам христианской веры...

Концерт начался с произведений Иоганна Баха и Иоганна Вальтера. Время будто откатилось назад, в восемнадцатый век, звуки растекались по сводам собора, а орган пел, как поет церковный хор – уверенно и тягуче, обволакивая каждого слушателя множеством своих голосов. Хотя исполнительницу, органистку римско-католического кафедрального собора Марину Омельченко, не возможно было увидеть из-за положения инструмента, но проекция на нескольких экранах позволяла слушателям рассмотреть в деталях удивительную технику игры на органе. Пальцы перебирали клавиши мануала, в то время как внизу у педалей был свой отдельный музыкальный танец.  

Но вот орган замолчал, и на сцену вышла сопрано Наталья Павлова. В ее исполнении прозвучали произведения немецких и итальянских композиторов: ария «Lascia la spina» из оратории «Триумф времени и истины» Генделя, также ария Персея из кантаты «Освобожденная Андромеда» Вивальди, возвращающая нас к сюжетам древнегреческих мифов, и ария «Scherza in mar» Генделя со множеством вокальных переливов. Абсолютная гладкость живого голоса завораживала слух и переносила сознание в большие залы, наполненными людьми в пышных нарядах.

Еще одним удивлением вечера стали концерты «Лето» для скрипки и струнного оркестра из цикла «Времена года» Вивальди в исполнении скрипача Вильяма Хайло и ансамбля «Espressivo». Может ли игра быть настолько плавной и энергичной одновременно, погружать в мысли и заставлять просыпаться снова и снова, заставляя душу трепетать в восторге детского счастья? Музыка сливалась со стенами собора и вылетала наружу, в прохладный сентябрьский вечер.

Зал наполнился аплодисментами, взрослые и дети вставали с мест, полные ощущения внутренней свободы, которую рождает внутри нас музыка барокко. Мне удалось подойти и поговорить с исполнителями.

«Музыка раскрывает в людях все то, что в них заложено с самого детства, сохраняет все те качества, которые во взрослом возрасте могут исчезнуть полностью. Она не только возвращает нас в детство, но и в принципе связывает людей всех времен и народов. И я думаю, что мир во всем мире может быть провозглашен только под эгидой музыки, поскольку это то, что всегда объединяло. Меня лично музыка сопровождала с самого детства. Я родился, и мама играла на скрипке, а уже в пять лет я пошел в музыкальную школу, продолжил музыкальные традиции семьи. Поэтому музыка всегда была и будет неотъемлемой частью моей жизни», - ответил на мой вопрос Вильям Хайло.

Я совершенно согласна. В тот вечер, я думаю, каждому из нас удалось побывать там, где он давно не был, и со светлым чувством внутри встретить начинающуюся осень.