Зло нужно изучать, но нельзя пытаться понять: О чем скандал вокруг фильма Собчак про маньяка

22 марта вышло интервью Ксении Собчак со "скопинским маньяком" Виктором Моховым "Разговор на свободе". Какие границы этики были нарушены и были ли нарушены вообще? Разбираемся в статье Первого Студенческого.

3 марта 2021 года после 17 лет отбывания срока в саратовской колонии на свободу вышел насильник, педофил и маньяк в одном лице Виктор Мохов. 22 марта на ютуб-канале Ксении Собчак выходит ее документальный фильм-интервью со “скопинским маньяком”. 23 марта отметка “просмотренные” достигает 2 миллиона. 24 марта YouTube накладывает ограничение на распространение и просмотр видео, предупреждая о “неприемлемом контенте”.

Вот уже несколько дней не утихает, а только нарастает дискуссия вокруг интервью со скопинским маньяком: журналисты и политики поднимают множество вопросов, но почти все они начинаются со слов “этично ли”.

• Этично ли давать слово насильнику?
• Этично ли спрашивать мнение педофила?
• Этично ли делать возможным шанс на оправдание?
• И этично ли делать из маньяку звезду и самому “хайпануть” на его популярности? 

Еще в начале марта, только освободившись, Мохов был окружен вниманием со стороны журналистов (о том, что он получает “кайф” от нахлынувшей популярности, Виктор признается в интервью Собчак). И если все ограничивались фотографиями и краткими статьями о его дальнейшей судьбе, то Ксения Анатольевна решила пойти дальше и “поворошить прошлое”, вероятно, сильно не задумываясь о чувствах девушек, которые так же, как и жертвы Мохова, подвергались насилию. Общественность надеялась увидеть раскаяние или хотя бы сожаление о содеянном в глазах мужчины, но в итоге оказалось, что за эти 17 лет маньяк не просто не перестал считать себя правым, но и стал уверен в вине девушек - Елены Мартыновой и Екатерины Самохиной, “потому что они сами сели к нему в машину и согласились выпить вина”, а это явно повод, по мнению Виктора, для того чтобы заняться сексом, даже не по их воле, с “готовыми” женщинами. А его высказывание о желании “помочь с деторождением” жертве спустя столько лет точно не может свидетельствовать о вменяемости этого человека.  

Проблема далеко не только в том, что слова Мохова можно интерпретировать как реальную угрозу обществу, а скорее в том, что при выходе на свободу он становится успешным по меркам того же самого общества - внимание прессы, гонорары с интервью (которые он, к слову, собирается потратить на отдых на юге), фильм Собчак и постоянное обсуждение его персоны в медийном поле. Такой пиар может иметь серьезные последствия в виде новых историй психически больных людей, которые ради минуты славы готовы пройти долгий, абсолютно аморальный путь - похитить, жестоко насиловать, издеваться, отсидеть сравнительно небольшой срок, а затем выйти на свободу, обретя популярность с десятками статей и публикаций и даже собственным фильмом. 

Поэтому здесь речь идет о границах: насколько далеко можно и нужно заходить в расследованиях.

В Конституции РФ написано, что каждому гарантируется свобода слова. Но стоило ли Ксении давать высказаться тому, у кого отсутствует человечность? Возможно, как раз это интервью и очеловечивает зло.

Как пишет Дмитрий Соколов-Митрич, “давая маньякам слово, снимая про них большие фильмы, тем самым мы [журналисты] делаем то же, чего насильник добивался, — то есть признания, пусть даже в такой извращенной форме”. 

Вполне очевидно, почему фильм вызывает такой общественный резонанс: с одной стороны, люди должны знать врага в лицо, девушки должны помнить, что нельзя садиться в машины незнакомых “дядек”, что опасность есть всегда и везде, но с другой стороны, не только рассказывая историю педофила, но и давая ему высказаться, фильм подрывает основные ценности общества. Именно поэтому важно держать в голове мысль, что изучать зло нужно, но его нельзя пытаться понять или найти объяснение, ведь тогда стираются границы морали, а вместе с тем и границы вменяемого.