Литературная лекция о Набокове и Одоевцевой: Что русские эмигранты заимствовали у массовой культуры

Лектор рассказала, почему, при всей своей нелюбви к массовой культуре, модернисты использовали ее в своих произведениях. На примере романов Набокова и Одоевцевой Мария объяснила, как кино, развитие торговли и науки, вынужденная эмиграция в чужую страну вписались в произведения русской классики. 

“Король, дама, валет” - это второй роман Набокова. Сам писатель как и литературные критики, книгу невзлюбили. Герои книги - карикатурные “неживые”  немцы, попадают в ситуации, типичные для романной традиции. Любовный треугольник, случайные встречи, расчетливые дельцы и наивные юноши из провинции в руках мастера выглядят как детали механической схемы и игральные карты. Художественный мир автора переплетается с массовой западной культурой: берлинской модой, расцветом торговли, развитием городов и эстетикой “здорового» тела, набравшей популярность в Германии после войны.

Марта красит губы красной помадой и обставляет дом по последним мебельным каталогам. Драйер - владелец крупного мужского магазина - как и полагается карикатурному предпринимателю того времени, играет в гольф, катается на лошадях и ведет свое дело. Франц - племянник Драйера из провинции и любовник Марты, соблазняется дядюшкиными деньгами и “мадоннообразной” женой. Развязка трагедии “карт” традиционна. Чтобы не было спойлеров, скажу так: “король” побеждает “даму”, которая захотела погубить “валета”. 

Второй объект изучения Марии Рубинс - роман “Зеркало” Ирины Одоевцевой. Критики отмечают, что книга написана как сценарий для фильма - почти все глаголы употребляются в настоящем времени, героиня смотрит за событиями своей жизни как будто бы со стороны. Люке все “кажется”, Люке все “видится”, Люка смотрит как будто из зеркала, как кто-то проживает ее жизнь. Судьба девушки переплетается с массовой культурой и литературной традицией того времени.

Люка становится любовницей французского кинематографического режиссера и соприкасается с богемным высшим светом. О ее встречах, разговорах и переживаниях Ирина рассказывает с невероятной наблюдательской чуткостью. Писательница создает хрупкий искусственный мир, с наполнением которого работает очень  деликатно. 

Мария Рубинс подготовила издание прозы Ирины Одоевцевой к печати и написала вступительную статью про творческий путь музы Гумилева и ее художественный мир. 

Несмотря на то, что в литературе 20-30 годов господствовал стиль ар-деко, отрицавший массовое потребление, русские модернисты вдохновлялись западными явлениями, когда создавали свои романы в эмиграции. В лекции, запись которой доступна на Ютуб-канале, Мария рассказывает о “кукольности” и неестественности героев, поддающихся очарованию “дешевой” массовой культуры. Для этих “петрушек” автор создают условный, кукольный мир простых слов, схем и образов. Эти миры неестественны, потому что они не соприкасаются с реальностью в плоскости человеческих образов. Единственное, что “привязывает” эти замкнутые системы к действительности - приверженность моде, кино, бизнесу и науке.