Детский спектакль "Рождество Франческо Монти", рассуждения о чуде и повесть о том, почему страж порядка – это вам не бублик с маком
"Рождество Франческо Монти" – спектакль по мотивам повести Дж. Родари «Путешествие Голубой Стрелы» представили в театре на Вернадского, 13. Это наивная история об оживших игрушках, удивительном поезде Голубая Стрела, неуловимом пройдохе-итальянце Лео Кампьоне и очень ответственном полицейском, попадающим впросак из-за своей серьёзности. Здесь и кукольный театр, и шоу теней и настоящий поезд, мчащийся по рельсам. С первых минут дети настолько верят происходящему на сцене, что даже начинают кричать из зала, подсказывая героям, как быть.
Сказка о рождественском чуде, конечно, детская, но все детские сказки во многом созданы для взрослых. Почему? Да потому что в основном именно взрослые не замечают чуда. И разве детям стоит напоминать, что марионеточная свобода, когда тебя “дергают за веревочки” – слишком фальшива?
«Когда мы кого-то любим, то наивно полагаем, что этот кто-то любит нас, а это не всегда так. А некоторые так любят, как будто привязывают к себе верёвками...»Разве назовёшь это “детской” фразой? А ведь все маленькие гости театра сидели и наравне со взрослыми всё понимали. Они даже притихли под конец, внимательно вслушиваясь.
О спектакле, его создании и таких обыкновенных чудесах нам удалось поговорить с художественным руководителем театра и режиссером спектакля – Еленой Громовой
‒ Вашему спектаклю какой год пошел?
Второй. Получается, что с 2019 на 2020 мы его сделали, как новогодний спектакль, и играем до сих пор. Поэтому получается, что второй год. Ну, в 2020 почти не играли, потому что карантин.
‒ А почему вообще выбор пал именно на это произведение?
‒ Новогодних чудесных сказок довольно мало. Поэтому мы каждый год выискиваем: что бы такое еще чудесное поставить. Когда-то я делала уже по этому произведению спектакль, делали уже эту сказку. Сказка хорошая, неоднозначная. Скажем так, литература – это графоманство совершенное, чистейшей воды (смеется - прим. авт.). Джанни Родари, собственно, никогда себя не позиционировал как великий литератор, скорее он журналист.
‒ Насколько схоже то, что вы ставите на сцене, с оригиналом?
‒ У Джанни Родари совершенно журналистский подход к делу. Поэтому мы пытались что-то переписать. Идея нравится, хорошая, но мы пытались ее немножечко переделать, поэтому с оригиналом сходство не очень большое.
‒ А что именно вы поменяли?
‒ Например, мы вернули фею Бефану. Вернули вообще имя феи, потому что в Италии, собственно, Рождество - праздник именно Бефаны. Есть такая замечательная всенародная итальянская легенда, что она собиралась вместе с волхвами принести дары, но не успела, и когда пришла ‒ ясли были пустые. И поэтому она на каждое Рождество ищет детей и дарит им подарки. И нам вот захотелось вернуть какой-то философский смысл этой сказки.
‒ Что является для вас главным посылом в этом спектакле?
‒ Главный посыл этого спектакля – быть кому-то нужным. Только в этом. Посыл в любви, посыл в том, что любовь, вера творят чудо. И, конечно хотелось, чтобы этот щенок в конце концов превращался в живого щенка - но так не вышло. Но, собственно, это и есть главное рождественское волшебство: когда ты веришь и надеешься, чудо происходит, и концу игрушечный щенок становится живым.
По сказке это не фея его превращает, а он просто сам превращается в живого. Но нам пришлось немножко переиначить, потому что есть сценические условия, и каждый раз живых собак не напасёшься сюда таскать (улыбается - прим. авт.). Пытались, честно пытались, но не вышло, не удалось.
‒ В вашей жизни много чуда?
‒ У меня тут вон сплошные чудеса (смеется - прим. авт.) Есть, конечно. Обыкновенное чудо есть чуть ли не на каждом шагу. Просто мы в суете своей его не замечаем. Вот мы бежим куда-то, еще что-то делаем, а потом уже, постфактум, думаем: ёлки-палки, а ведь произошло такое... а ведь,... ой как здорово!
‒ А последний раз когда вас так поразило, что чудо прошло незамеченным?
(в этот момент на заднем фоне громко и отчетливо раздается песня Лаймы Вайкуле “Вы гладили ворот шубы и глядя в мои глаза...” в интерпретационном исполнении одного из актеров)
‒ Вот, пожалуйста, чудо! Тут, я говорю, сплошные чудеса, не успеваешь даже оглянуться! Это театр. А так... что-то не вспоминается прямо вот сразу. Не буду врать. Возможно вчера, возможно, неделю назад, возможно, месяц... Хотя вот, на улице, ну разве не чудо?! Столько снега! Сразу детство вспомнилось: так захотелось нырнуть в этот сугроб и поплыть. Хотя приблизительно так я сюда и шла. Может быть, не очень и хотела, но так оно и произошло. Выходишь из дома, смотришь: а, ну в общем ладно, поплыли.
После беседы с режиссером удалось поговорить с актером Павлом Симоновым, который исполняет роль комиссара, и поговорить об его герое.
‒ Когда вы готовили этот образ, каким хотели сделать вашего героя? Может быть, брали кого-то на заметку?
‒ Мне очень нравятся французские комедии - с тем же Жераром Депардье, Луи де Фюнесом. Несмотря на то, что действие спектакля происходит в Италии, конечно, я вспоминал «Жандармов». Отталкивался я от образа Луи де Фюнеса, одного из моих самых любимых. Так что, если говорить про вдохновение, черпал оттуда. Но, естественно, добавлял что-то свое. Вспоминал ту же самую Розовую Пантеру, там тоже очень шикарный детектив.
‒ Какой ваш герой?
‒ Знаете, нельзя сказать просто: добрый или плохой. Он – человек своей работы, своего дела. Ну и о семье он не забывает. Для него закон и долг: служить и защищать ‒ превыше всего. Отсюда и берется такая вот утрированность: он очень, даже слишком, серьезно относится к любому расследованию. Но если говорить совсем просто, то он, конечно, положительный. Тут даже нет слов. Просто он серьёзен: преступность должна быть наказана, правосудие должно восторжествовать!
‒ А есть у него небольшая рассеянность? Вот говорит он: “оружие ‒ это вам не бублик с маком”, а сам...
‒ Нет, нет, здесь не рассеянность, здесь ближе всего, наверное, то, что он заигрывается в это, он слишком, гиперболизировано увлечен всем происходящим. От этого как раз-таки и берутся казусы.
‒ А наивность, детскость какая-то, в нем есть?
‒ Конечно, конечно. Это и хотелось показать! Когда мы работаем над материалом, всегда есть, за что уцепиться, от чего толкаться. И вот нам известно, что в детстве он мечтал стать моряком, а потом мы видим, насколько его тронул подобный подарок (в конце спектакля комиссар получит игрушку). И тут речь идет от том, что он мечтал сначала об одном, потом стал полицейским, и, конечно, он в это немножечко играет. Но, в первую очередь, он просто очень это любит.
‒ Вы любите своего героя?
‒ У любого артиста есть любимые и нелюбимые роли. Я всегда своих детей, с которыми занимаюсь в студии, учу, что не бывает плохой роли, важно то, как ты её сделаешь. Другое дело, когда есть какой-то материал, который ты играешь уже очень много лет, и, естественно, хотел бы что-то поменять в нем или, например, от него отказаться, чтобы переосмыслить. Но если говорить об этом герое, то да, это один из любимых моих персонажей.