Почему паблик-арт не приживается в Москве

«Вставные зубы»  (о «Матрёшках» Т. Ликсутовой и Н. Крихели) и «кусок дерьма» (о «Большую глине №4» У. Фишера) ー так москвичи охарактеризовали столичный паблик-арт в 2021 году. Московская публичная скульптура не справляется с типичными для неё задачами: подчеркнуть историческую значимость места или внести в него новые контексты и смыслы. Вместо «проводника» между человеком и городом или просто украшения арт-объекты становятся «яблоком раздора», провоцируют конфликты в соцсетях. Давайте разбираться, что не так со столичным паблик-артом (точнее, с паблик-скульптурой).

Мы рассмотрим три примера от разных институций: 

• «Большую глину №4» У. Фишера ー частная некоммерческая инициатива (V-A-C Foundation);
• «Матрёшек» Т. Ликсутовой и Н. Крихели ー паблик-арт «сверху»;
• летний фестиваль ГУМ-Red-Line 2021 года ー синтез коммерческой инициативы компании «Интеко» и арт-галереи;

Что такое паблик-арт

Паблик-арт в российском понимании ー это форма существования современного искусства вне художественной инфраструктуры в общественном пространстве, рассчитанная на коммуникацию со зрителем (в том числе неподготовленным) и проблематизацию различных вопросов как самого современного искусства, так и того пространства, в котором оно представлено. 

Впервые термин появился в 1960-х годах в США. Его связывают с концептуальным понятием лэнд-арта. От «земляного искусства» паблик-арт унаследовал одну важную черту ー внимание к месту, где находится произведение искусства (site-specific art). Объекты, интегрированные в городское пространство, должны дополнять его историко-культурный контекст или (как минимум) относиться к окружающей среде с уважением. Это актуально не только для муралов и инсталляций, но и для скульптуры (public sculpture). Среди известных произведений мировой паблик-скульптуры можно выделить «Облачные врата» (Миллениум-парк, Чикаго) и «Love» (Нью-Йорк).

Паблик-скульптура Аниша Капура «Облачные врата» в Чикаго. Источник: GoChicago.ru

Роман Ермаков, один из амбассадоров паблик-арта в России, полагает: этот вид искусства в России появился с приходом советской власти. Говоря о «Большой глине №4» Урса Фишера он отмечает, что паблик-скульптура понятна не всем. Но в этом, по его мнению, и состоит основная цель публичного искусства: познать себя через изучение арт-объектов. Такой формат интерактива приятен не всем горожанам, тем более ー людям, не знакомым с современным искусством. 

Акт созидания или «Куча искусства»

Начать анализ проблем стоит с «Большой глины №4» Урса Фишера, которая расположилась напротив ГЭС-2 на Болотной набережной. Москва для этой скульптуры ー уже третий город. До этого она выставлялась в Нью-Йорке и Флоренции. В таком случае трудно говорить о привязке скульптуры к окружающему контексту. 

«Большая глина №4» Урса Фишера. Источник: snob.ru

По мнению автора, «Большая глина №4» ー произведение искусства благодаря смыслу, а не единению с местом, в котором находится скульптура. Скульптор с помощью противоречивой формы иллюстрирует акт созидания в искусстве и пытается рассказать о переосмыслении материи художником. Так поясняют арт-объект в официальных соцсетях ГЭС-2. 

Внешний вид «Глины» заинтересовал москвичей, но не все оценили его положительно. 77% жителей столицы высказались против такой скульптуры в центре города. «Большую глину» в социальных сетях называли «куском дерьма», «сортом г****» и «кучей искусства». Неравнодушные москвичи даже вышли на митинг против этой скульптуры. Самого художника такая реакция удивила. 

Несмотря на недовольство горожан, «Большая глина №4» осталась в Москве на девять месяцев вместо пяти. «Приживаться» к Болотной набережной скульптура не собирается. Но пока новое место скульптуры неизвестно, «Глина» продолжает удивлять и возмущать москвичей.

«Сакральные смыслы» в «самоварах» и «вставных зубах»

«Матрёшки» Татьяны Ликсутовой. Источник: youtube.com

«Матрёшек» Татьяны Ликсутовой и Николь Крихели москвичи восприняли более агрессивно, чем внешне похожую на них «Агату» Григория Орехова, установленную бутиком Aizel в Столешниковом переулке.

«Агата» Григория Орехова. Источник: artmoskovia.ru

Произошло это, возможно, потому, что чаще всего в СМИ скульптуру описывали как работу «бывшей супруги главы Дептранса Максима Ликсутова». А привязка к государственным институтам может навести на мысли о пропаганде. Тем более, когда паблик-арт говорит о «вековых традициях», «культуре русского народа», «многогранности и тонкости русской души». Сами авторы хотели вложить в работу «сакральные смыслы, составляющие национальную идентичность». Для этого они заказали у палехских мастеров семь уникальных кокошников ー на каждую из матрёшек ー с символами культуры русского народа.

Искусство «сверху» горожане не восприняли и по эстетическим соображениям. Ректор архитектурной школы МАРШ Евгений Асс назвал скульптуру «чудовищной с точки зрения вкуса». Сами москвичи стали шутить про то, что рядом с «Матрёшками», которые напоминают вставные зубы или самовары, не хватает пластиковой сакуры. Тем не менее, арт-проект до сих пор остаётся на своём месте ー возле гостиницы «Украина».

«Красная линия» на Красной площади

Летом 2021 года в Москве прошёл первый фестиваль «ГУМ-Red-Line» с выставкой паблик-арта «Красный сад». Восемь арт-объектов разместили «лицом к Кремлёвской стене». В создании работ для этой выставке участвовали художники, известные далеко за пределами России: Дмитрий Аске, Аристарх Чернышев, Роман Ермаков. «Лица» для этой выставки важнее экспозиции. Именно о них, а не о скульптурах мы читаем в материалах, посвящённых фестивалю. 

Фестиваль паблик-арта «Красный сад» на Красной площади. Источник: inteco.ru

В случае «Красного сада» мы не можем точно определить реакцию города на паблик-скульптуру. Несмотря на то, что выставка пробыла в открытом городском пространстве два месяца, эмоциональных «всплесков» в её сторону не наблюдалось ни со стороны прессы, ни из социальных сетей. Такая реакция может говорить о двух вещах: полном слиянии с городским пространством или абсолютном невнимании посетителей Красной площади к экспозиции. Но второй вариант в разговоре о главной площади страны выглядит абсурдно. Поэтому будем считать, что выставка органично влилась в окружающий контекст. 

Почему и она не «прижилась» в городе? Изначально «Красный сад» был рассчитан на то, что после определённой даты (12 сентября) выставку расформируют и по частям увезут в разные города. Часть скульптур осталась в Москве ー их перевезли на территорию элитной жилой застройки «Интеко» или «переселили» в парки Москвы  и Подмосковья. Такова была задумка главного партнёра выставки. 

Объект-участник фестиваля «Красный сад» во дворе элитного жилого комплекса на о. Балчуг. Источник: architime.ru

Город в таком случае бессилен: даже при идеальной интеграции паблик-скульптуры в общественные пространства арт-объект не может остаться на том же месте. Во-первых, потому что инициатива и финансирование проекта идут от девелопера. Во вторых, потому что Москва не может содержать и (самостоятельно, из средств городского бюджета) приобретать паблик-арт. И дело не в спорных вкусах горожан, а в стоимости подобных работ и ухода за ними. Григорий Орехов, автор «Агаты» в Столешниковом переулке, отмечает: «Главная проблема паблик-арта в стране — это отсутствие арт-фондов, которые готовы тратить большие средства на поддержку российских художников в создании объемных произведений для города». Поэтому в целях экономии в Москве пренебрегают site-specific как особенностью жанра, подстраиваясь под условия партнёров и спонсоров паблик-скульптуры в общественных пространствах.

Работа над ошибками

Так почему же паблик-арт «не выживает» в Москве? На примере трёх произведений паблик-скульптуры можно выделить три проблемы столичного публичного искусства:

• пренебрежение site-specific ради искусства в городе или иных целей;
• «перенос» внимания с арт-объекта на личность самого художника;
• отсутствие постоянства ー большинство композиций временные и перемещаются по городу и стране (а иногда ー по всему миру);

Первая и третья проблемы взаимосвязаны. И если в отсутствии постоянства ничего плохого нет ー перемещение арт-объекта увеличивает доступность публичного искусства в городах России или (как минимум) в различных районах Москвы, то пренебрежение site-specific может навредить городу. Не всегда заказчики и партнёры разборчивы в искусстве и благоустройстве. Вместо этого они руководствуются принципами «дорого-богато» и «чем больше-тем лучше»: вспомнить того же «Петра Первого», который вошёл в топ-10 самых уродливых строений в мире. А паблик-арт, в свою очередь влияет на имидж города, в том числе на его туристическую привлекательность. 

Пока «золотая середина» в московском паблик-арте не найдена, можно рассмотреть опыт западных коллег в сфере публичного искусства. В Нью-Йорке существует некоммерческая общественная организация «Public Art Fund», которая на пожертвования горожан и различных компаний проводит выставки и лекции, устанавливает новые арт-объекты. В Ванкувере собственники городских зданий должны выделять в бюджет до 1% доходов на развитие искусства в городе, но основные «траты на искусство» идут из городского и федерального бюджета. В Москве же подобное пространство (V-A-C Foundation) появилось в 2021 году.

Российский паблик-арт ー молодая и перспективная институция. Пока что двигаться в этом направлении приходится наощупь, методом проб и ошибок - и «вставных зубов» на пути к идеалу будет немало. Поэтому в ближайшее время искусство в Москве будет, скорее, провоцировать, чем успокаивать горожан. Но в этом есть и свой плюс: с каждым годом публичное искусство станет интересовать всё больше и больше людей ー в том числе из-за своей неоднозначности.