Пытка надеждой: в Музее истории ГУЛАГа прошел пресс-показ оперы "Узник"

Итальянский композитор Луиджи Даллапиккола, вдохновленный “жестоким рассказом” де Вилье де Лиль-Адана “Пытка надеждой”, создал оперу, вобравшую в себя неизбывную боль и травму первой половины ХХ века. И хотя гений Даллапиккола расцвел среди ужасов нацизма, а сюжет оперы переносит нас в темные времена Инквизиции, постановка в Музее истории ГУЛАГа раскрывает тему подавления человека путем лишения свободы, актуальную во все времена.

Пролог показывает зрителю Мать — образ Богородицы, отражение Мадонны Рафаэля. Она с дрожащими от страха и боли руками вопрошает Бога о последней встрече с тем самым Узником. Узник для неё — не преступник, а единственный сын. Он — возлюбленное дитя и солнце, которое, погаснув, не оставит ей света и надежды на дальнейшую жизнь. Потому и образ узника поначалу — фигура со светилом вместо лица. То ли икона, то ли табличка Бессмертного полка. Голосу Матери вторит хор, который предстаёт перед нами то крестным ходом, то сонмом ангелов. Но помощи здесь вряд ли можно ожидать — они, хоть и искренне соболезнующие, лишь созерцатели.

А пока Мать задыхается в своем бесконечном безнадежном горе, зритель из маленького зала будто переносится в настоящую тюремную камеру. Здесь — решётки на окнах и свет, едва проникающий в бесконечные темные катакомбы, и сломленный бесконечными пытками, отчаявшийся человек. В своей слабости он готов ухватиться за любое проявленное сочувствие, как за спасительную соломинку. И потому в своем злейшем враге-тюремщике, назвавшим его вдруг братом, он видит надежду. В мгновение ока слово “брат” становится для него “сладчайшим из слов”, вернувшим ему “смысл света”. Как и все остальные персонажи, Узник глубоко религиозен: он находит временную отдушину в молитвах, вспоминает Лазаря, проникаясь его идеалом и воскрешением. 

И вот, кажется, само Провидение дает ему шанс на вольную жизнь, а Господь открывает двери. Сквозь мрачные коридоры, чуть живой от страха быть вновь пойманным и лишиться последнего шанса, Узник устремляется прочь из тюрьмы. И вот он, момент истины! Но вдруг надежда оказывается иллюзией, а свобода — лишь толчком к смерти. Брат, который его утешал, просил жить и надеяться даже в страданиях, превращается в жестокого палача, который все это время с садистским удовольствием наблюдал за Узником, как за игрушкой, предвкушая свой скорый триумф. Сбросивший пелену иллюзий Узник окончательно гаснет. И в этот момент ангелы сменяются палачами, а песни и надежды — дубинками и щитами. Электрошокер убивает героя, словно костер инквизиции.

Несмотря на то, что музей ГУЛАГа — далеко не оперный театр, организаторам прекрасно удалось в крайне ограниченных условиях передать атмосферу, созданную Луиджи Даллапиккола. Отсутствие декораций и минимум реквизита прекрасно восполнили удивительно точный ряд световых эффектов и изображения, проецируемые на стену. И пусть вместо полноценного симфонического оркестра — одинокое фортепиано. Ведь прекрасные голоса солистов и хора, тот посыл и то чувство, с которым исполнялся каждый отрывок, с лихвой возмещают все незначительные неудобства. Здесь, как нигде больше можно говорить о высочайшем качестве постановки.

Музей истории ГУЛАГа словно создан для истории “Узника”. Пропитанное трагедиями миллионов людей, это место позволяет как никогда понять и прочувствовать стремление к свободе. И в то же время ощутить, как страшно она далека. Директор музея Роман Романов отметил, что опера в этом зале — некая новая грань, к которой смогут прикоснуться посетители. Это “взгляд извне”, который немаловажен для понимания и нашей истории и той трагедии, которую пришлось пережить нашим родным в прошлом веке.

50 минут “Узника” — это время поразмышлять над общечеловеческими понятиями и понять, насколько спорны истины, которые мы все привыкли ценить. Опера погружает зрителя в мир бесконечной, безымянной и безвременной боли. И боль эта не зависит от времени и места действия: она общая для всех поколений. “Узник” решил мировую проблему “уравнивания” боли и вечной борьбы под лозунгами “нам было тяжелее!”, “мы страдали больше!” и им подобными. Речь здесь не о количестве страданий, а об их качестве и глубине. И такие произведения, как “Узник”, пишутся именно для того, чтобы показать: боль равна. И поражает одинаково в России и в Италии, во времена Инквизиции и в XXI веке.

Проект реализован при финансовой поддержке Министерства культуры Российской Федерации. Грант предоставлен ООГО «Российский фонд культуры».