Александр Куприн и Русско-Японская война (1904-1905 гг.)

Александр Иванович Куприн (1870-1938 гг.) относится к той категории писателей, которые не участвовали в Русско-японской войне (1904-1905 гг.). Будучи выпускником Александровского военного училища и журналистом, классик знал о конфликте на Дальнем Востоке и имел своё мнение на этот счёт. Поэтому в рассказе «Штабс-капитан Рыбников» автор раскрывает личный взгляд на происходящее. Он отражает образ «другого» – «диковинного человека» азиатского происхождения. Очень интересный и для тех времён необычный приём.

Рассказ разделён на семь частей – каждая по-своему раскрывает главного героя. Уже в первом абзаце автор вводит исторический контекст – Цусимское сражение, в котором Япония одерживает победу. А штабс-капитан Василий Александрович Рыбников получает письмо из Иркутска.

Первой главного героя характеризует хозяйка комнаты – как «человека тихого, бедного, глуповатого, умеренного в еде, вежливого». Затем, уже глазами повествователя, рисуется «маленький, черномазый, хромой офицер, странно болтливый, растрёпанный и не особенно трезвый, <…> – настоящий тип госпитальной, военно-канцелярской или интендантской крысы».

Более противоречивые чувства вызывают «бестолковые жалобы и претензии» Рыбникова, для которых характерны «унизительное попрошайничество, армейская грубость и крикливые патриотизм». Несмотря на негативизм, у повествователя появляется даже жалость к штабс-капитану – тот «беззащитен, пуглив и наивен». Создаётся некий образ маленького человека, всем нам знакомый по творчеству А.С. Пушкина, Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского. Какие чувства к Рыбникову первостепенны: жалость или омерзение? Пожалуй, что изначально – второе. Но первое – тоже имеет место.

С развитием действия в штабс-капитане возникает нечто даже демоническое. Рыбников использует в речи церковнославянскую лексику, а также пословицы и поговорки, читает наизусть «Отче наш» и кланяется каждой церкви.

В то же время лицо «не человеческое, а скорее звериное». Сам Рыбников принадлежит «существу с другой планеты»; в глазах его блестят «странные жёлто-зелёные огоньки», он всё чаще произносит слово «чёрт». Это отражает восприятие русского народа – люди не знали, как выглядит японец и что существуют такие народы, с совсем другой внешностью.

И наблюдательный репортёр Щавинский – антипод штабс-капитана – сразу понимает, что в комнате не русский военный. В конце размышлений журналист приходит к выводу: рядом – японский шпион. Рыбников всегда находится в напряжении, постоянно держит внимание на деталях, при этом взгляд его полон ненависти. Даже в ресторане и публичном доме штабс-капитан старается не употреблять много спиртного и держит происходящее под контролем, натягивая улыбку. Он боится, что русский человек догадается. Но опасения быстро становятся былью.

Куртизанка ломает интригу своей наблюдательностью – Рыбников, будучи спящим, произносит ироничное в контексте эпизода «банзай», чем удивляет спутницу и губит самого себя. Желание белокурой красавицы удивить окружающих раскрывает тайну: штабс-капитан – шпион. Символической оказывается его последняя реплика, после падения из окна – «Я сломал себе ногу», – что можно трактовать как «сдаюсь». Сопротивление в воздухе пропадает, мотив маскарадности растворяется.

Японец изображается в произведении А.И. Куприна двойственно. С одной стороны – неприятный портрет, странная речь, грубость. С другой – жалость и восхищение мужеством человека, который перевоплощается для своей разведки в русского воина. Реалистичность картины, неоднозначность – всё, чтобы читатель разобрался с отношением к врагу сам.