Роль и формы гротеска в творчестве М.Е. Салтыкова-Щедрина, В.В. Маяковского, М.А. Булгакова

Гротеск – художественный прием, подразумевающий максимальное заострение определенных черт, сочетание контрастных элементов – комического и трагического. В основе гротеска, по мнению исследователя Ю. Манна, лежит алогизм, «разрушение структуры» отображаемого предмета, намеренный отказ от объективного жизнеподобия для реализации авторского видения.

М.Е. Салтыков-Щедрин делает гротеск своим творческим базисом в 1850-ые годы. 70 лет спустя этот художественный прием (или эстетическая категория) находит воплощение в произведениях В.В.Маяковского и М.А. Булгакова. Представителей разных исторических вех объединяет стремление «обобщить» эпоху в емких гротескных образах, создаваемых при помощи схожих мотивов и формальных приемов.

В юные годы Салтыков-Щедрин наблюдает злодеяния консервативно- крепостнической системы. Разочаровавшись в реформах 1860-ых годов, он создает «Историю одного города». Опасаясь цензуры, Салтыков-Щедрин выбирает средство иносказания – для отображения социальных пороков создает фантастический гротескный мир. Глупов «на семи горах» – это особый хронотоп: в замкнутом пространстве взаимодействуют типические, обезличенные представители народа (вместе начинают анархию, сбрасывают «Иванов» с колокольни, вместе борются с пожаром), ими руководят градоначальники, в сущности, отличающиеся только способом проявления самодурства. Любое взаимодействие с внешним миром иллюзорно: столичный «часовых и органных дел мастер» Винтергальтер медлит прислать новую голову для градоначальника, подданным Фердыщенки не помогают хлебом. Глупов – будто бы единственное порождение цивилизации, окруженное болотами и мистическими силами. Вспомним: когда на помощь Фердыщенке для подавления бунта спешит армия «извне», на звуковом и изобразительном уровнях создается образ надвигающейся деструктивной стихии – облако пыли виднеется на дороге и раздаются военные команды. Когда же Угрюм-Бурчеев с «деревянным лицом» и «коническим черепом» разрушает старый город, словно пропадает преграда для губительной стихии, «оно» останавливает течение истории.

Булгаков и Маяковский резюмируют эпоху НЭПа, ознаменованную идеологическим и культурным переходом от буржуазного строя к советским установкам. Подобно Щедрину, они создают замкнутый хронотоп, в котором зарождается и медленно расширяется фантастический хаос. В правление Фердыщенки случается пожар; это единственный эпизод в романе, вызывающий у читателя искреннее сочувствие к глуповцам без элемента насмешки. Горожане, до трагедии способные лишь «Волгу толокном месить», бунтовать и опасаться, проявляют истинный героизм перед бедствием. Читатель, утратив доверие к гротескной реальности рассказчика, вновь включает происходящее в контекст своего понимания действительности. Мотив эпидемически распространяющейся катастрофы звучит и у Булгакова в романе «Мастер и Маргарита» (банда Воланда стихийно перемещается по столице, сея панику), в повести «Роковые яйца» (куриная чума и нашествие гадов ограничиваются территорией Советской России – Владивостоком на востоке, Северным Ледовитым океаном на севере и государственными границами на западе), у Маяковского в феерической комедии «Клоп» (попадая в мир светлого «завтра», обыватель Присыпкин проносит в идеальное общество дух мещанства, «бузу – деятельность, мешающую всякой деятельности», и в финале заключен в клетке зоосада).

Фантастический мир обладает «двуплановостью»: читатель осознает ненормальность событийного ряда, но соотносит его с явлениями объективной реальности. В летописи Глупова преломляется история России от расселения славян («головотяпов») до времен Империи. В феерической комедии высмеиваются сверженные классы и «филистерство» века (да и светлое коммунистическое «завтра» изображено с элементами иронии). В фантастическом сюжете Булгакова прослеживается аналогия с революционными последствиями – Гражданской войной, социальным расколом, засильем общественных организаций с нелепым наименованием и неясным предназначением. Гротескным произведениям присуща актуальность, аллюзия к эпохе, выраженная и на формальном уровне. Так структура щедринского произведения уподобляется исторической хронике. Рассказчик Щедрина приводит обращение последнего архивариуса, ведшего летопись, показания мастера Василия Байбакова по делу об исчезновении головы градоначальника Дементия Брудастого, перечень «оправдательных документов». Салтыков- Щедрин, подводя итоги освидетельствованной им эпохи, шлифует свой роман до бюрократического лоска. «История одного города» напоминает очередное чиновничье дело, будто бы рассказчику поручено расследовать исчезновение глуповцев.В комедии Маяковского герои изъясняются емкими лозунгами и запоминающимися прибаутками. Действие открывает полифония из рифмованных рекламных предложений, которые характеризуют политико- экономические послабления в эпоху НЭПа и мелкобуржуазный дух: «Танцующие люди / из балетных студий». Маяковский также акцентирует читательское внимание на институционально-бюрократической теме, выдумывая новые наименования в смешении научного и официально- делового стилей: «институт человеческих воскрешений», «для максимальной легкости преодоления размораживаемым субъектом пятидесяти анабиозных лет».В повести Булгакова бюрократическая тема реализуется на словообразовательном уровне. Организация, контролирующая куриную ситуацию, в повести носит название «Доброкур». Некоторые абзацы буквально перенасыщены производными от основы «кур» - «куроводная артель», «куроводство».

Гротескные образы создаются с целью «овеществления» пороков: Например, предводитель дворянства не может сдержать сладострастного порыва попробовать «кусочек» градоначальнической фаршированной головы: «Он задыхался, стонал, называл градоначальника «душкой», «милкой»...» Вещественно не выраженные явления обретают материальное воплощение: в романе Щедрина это дворянская распущенность, чиновничьи пассивность и скудоумие.В повести «Роковые яйца» гротескная заостренность выражена в цветовой символике. Профессора Персикова беспокоят издания «Красный огонек», «Красный перец», «Красный журнал»... – утрируется идеологический абсурд, лозунговая вычурность. Научное открытие, приводящее к масштабной катастрофе, кровопролитию, – красный луч, или «луч жизни», заключает образ революции, Красной Армии: куда ни попадает луч, ускоряется размножение, особи уничтожают друг друга, и выживают самые крупные, самые жестокие.

В комедии Маяковского гротеск достигается за счет дихотомической структуры. В первой части действие разворачивается в мире буржуазных, мещанских пережитков. Его герои – Олег Баян (псевдоним можно интерпретировать как пародию на образ певца Бояна) и Иван Присыпкин, мещане, бурлескно исповедующие ценности «старого мира». Бывший партиец Присыпкин, ныне Пьер Скрипкин, женится на богатой Эльзевире. Но мещанская почва не благодатна для созидания. Молодой семье нет места в коммунистическом будущем, и свадебное торжество заканчивается дракой, гибелью невесты, гостей. Во второй части изображается коммунистическое «завтра», однако бюрократический налет в высказываниях людей будущего указывает на ироничность образа. Предполагаемой антитезы нет. Развитое общество, борющееся за жизнь каждого рабочего, помещает Присыпкина в клетку как неразвитое существо.

Смерть – особая категория в системе гротеска. Глуповцы безжалостно убивают любовницу Фердыщенки Аленку, систематически сбрасывают с колокольни Иванов. Сторож Влас умирает от «бескормицы», однако его гибель стоит в одном ряду с кончиной «суринамской жабы», по которой профессор Персиков скорбит с большим усердием. Пожарный после свадьбы Присыпкина рапортует: «...обнаружена бывшая женщина с проволочным венчиком на затылочных костях». Происходит десакрализация смерти, восприятие ее через смех. Однако это действие от обратного вызывает у читателей чувство крайнего отторжения, омерзения перед смертью, позволяет осознать глубину ужаса.На разных этапах развития литературного процесса гротескная формула используется для «исторического обобщения», овеществления материально не воплощенных социальных явлений, имплицитного выражения творческого замысла. Сближение трагического и комического нарушает целостность читательских представлений о действительности и заставляет переосмыслить объективную реальность, найти в ней первооснову гротескного образа.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:

1. Бахтин М. Вопросы литературы и эстетики. Исследования разных лет. М., «Худож. лит.», 1975

2. Булгаков, М. А. Мастер и Маргарита; Белая гвардия; Собачье сердце; Роковые яйца; Дьяволиада: Избранная проза / Худож. Е. Лысогоров. – Ф.: Адабият, 1988. – 816 с.

3. Манн Ю.В. О гротеске в литературе / Ю.В. Манн. – Москва: Издательство Юрайт, 2023. – 145 с. – (Антология мысли) . – Текст: непосредственный.

4. Маяковский В.В. Сочинения в двух томах. Т. II/Сост. Ал. Михайлова; Прим. А. Ушакова.– М.: Правда, 1988. –768 с.

5. Салтыков-Щедрин М.Е. Собр. соч. в 20 тт.. М.: Художественная литература, 1965-1977.