Благородство. Романтика. Аристократия. Туберкулёз.

Туберкулез сопровождает человечество на протяжении тысячелетий. Характерные для него изменения тканей обнаруживаются в человеческих останках, относящихся примерно к 5000 году до нашей эры (период неолита), и в египетских мумиях. В Древней Греции болезнь называли фтизой, этимология этого слова указывает на истощение. В таком же написании название перекочевало и в английский язык (phthisis), а в России было дословно переведено как чахотка. Именно греческий вариант наименования заболевания закрепился в названии раздела клинической медицины, занимающегося изучением, диагностикой, лечением и профилактикой туберкулеза, — фтизиатрии.

В добактериологическую эпоху основным источником большинства заразных заболеваний, от чумы и холеры до инфлюэнцы, считались так называемые вредоносные миазмы — зловонные испарения. Второй по популярности причиной болезней оставалось «состояние ума». Вплоть до конца XIX века именно нервное перевозбуждение, а не сепсис, называли виновником родильной горячки.

Чахотка совершенно не считалась стыдной болезнью, следствием нищеты и обездоленности. Наоборот, в 19 веке ходило убеждение, что ей заболевают люди, обладающие особо тонкой и ранимой душевной организацией. Много думающие, творческие, умные и чувствительные. Полагали, что ее вызывают нервные потрясения, несчастная любовь, ипохондрия и сердечные раны.

Налицо "романтизация" недуга. Чахоткой болеть было модно. В литературе 19 века главные герои и героини страдают и погибают от чахотки. Больная чахоткой девушка - лакомый кусочек на брачном рынке: тонка и изящна, бледна и задумчива, у нее совершенно очаровательный чахоточный румянец и аристократический блеск глаз. Конечно, когда температура держится месяцами, глаза будут блестеть, а румянец пылать.Высший свет буквально грезил этим нездоровым романтизмом: дамы в глаза закапывали белладонну, чтобы получить вожделенный горящий чахоточный взгляд.

И даже после открытия возбудителя туберкулеза эта связка — любовное томление и чахотка — оставалась неразрывной в художественной литературе, что нашло отражение даже в поздних произведениях Ремарка. Так, обреченной оказывается любовь автогонщика Клерфэ к умирающей от туберкулеза Лилиан в романе «Жизнь взаймы».

Пожалуй, нет другого заболевания, столь часто встречающегося на страницах художественных произведений. В туберкулезном санатории в горах развивается действие «Волшебной горы» Томаса Манна и рассказа «Санаторий» Сомерсета Моэма. Больных чахоткой героев мы находим на страницах Достоевского, Лермонтова, Дюма, Диккенса, Гюго, Тургенева, Бальзака, Куприна, Толстого, Короленко и многих других. От туберкулеза умирает куртизанка Виолетта в опере Джузеппе Верди «Травиата», в чьем образе угадывается дама с камелиями Дюма-сына. Прообразом же обеих, как принято считать, послужила Мари Дюплесси, парижская куртизанка, славившаяся утонченной хрупкой красотой и погибшая в 23 года от чахотки.

Внешность Дюплесси — практически эталон так называемой викторианской моды, сложившейся под большим влиянием чахотки, что свела в могилы в XIX веке едва ли не четверть взрослого населения Европы. Именно в викторианскую эпоху произошла романтизация туберкулеза, отразившаяся в последующих произведениях искусства, в основном в живописи и литературе. Бледная кожа, нездоровый румянец, худоба, хрупкость и истощенность были верными признаками чахотки, которые имитировали даже те, кому удалось избежать заражения. 

Мода на «чахоточность» продержалась вплоть до открытия Кохом туберкулезной бациллы. Не последнюю роль в приверженности этой моде сыграл пиетет перед меланхолией, которую считали признаком благородства и аристократичности. И хотя легочная форма туберкулеза выкашивала тысячами простых работяг, что жили в скученности и антисанитарии, чахотка продолжала считаться «благородной» болезнью.

Однако в конце XIX — начале XX века чахоточная мода стала сходить на нет, в том числе под натиском медицинского знания. Вредными были признаны корсеты, затруднявшие дыхание, а длинные юбки со шлейфом, поднимавшие за собой пыль и разносившие по помещениям бациллы, в том числе туберкулезные, стали исчезать из гардеробов. Война с инфекциями затронула и мужскую моду — так, рассадниками бацилл назывались бороды и усы, что заставило врачей, в частности хирургов, массово избавляться от растительности на лице.

Жертвами чахотки были Наталья Алексеевна, внучка Великого Петра, дочь Николая I Александра. Наполеон Бонапарт, Мария Александровна - жена Александра II, писатели Добролюбов, Чехов, Белинский и многие, многие другие. Каждый 10-й житель городов в 19 веке погибал от туберкулеза. При этом болезнь совершенно не считалась опасной.

Благородная, романтическая, аристократическая чахотка была своеобразной чумой 19 века.

Источник: https://zen.yandex.ru/media/projito/blagorodnaia-aristokraticheskaia-romantichnaia-chahotka-19-veka-5afd81df3dceb7fc691412a9 ; https://spid.center/ru/articles/2480/