Новаторство Антона Яковлева в спектакле "Гроза. Искушение"

18 мая в Московском драматического театре имени Гоголя состоялся премьерный показ спектакля «Гроза. Искушение». Работа режиссёра Антона Яковлева - это своего рода переоценка и самобытное дополнение традиционной версии пьесы Островского, еë современное толкование. Эту мистическую драму с элементами трагифарса можно назвать по-настоящему выдающейся работой талантливого режиссёра. Она оживила пьесу и наполнила действие такой великой силой чувственного воздействия на зрителя, что увековеченные буквы, слова, предложения и фразы, теперь уже подкреплëнные эмоцией и красноречивым пространством, оказывали на зрителя чуть ли не гипнотическое действие. Эта полнота передаваемых чувств порой достигала такого небывалого напряжения, что зритель трепетал от восторга, волнения, ужаса. В общем, эта постановка достигла самого главного - она проникала в сердце зрителя, проникала всецело и безусловно. Не едва касалась, а проходила насквозь, и зритель пропуская через себя каждое переданное чувство, жил только происходящим на сцене.

Одним из отличительных особенностей самобытного видения «Грозы» Островского стало активное участие в действии спектакля предметов современности. Так, Тихон (актëр Андрей Кондратьев) не раз выезжает на ярком велосипеде с детским шлемом, а под конец даже выходит одетым в современные тренировочные штаны и толстовку. Этим Яковлев указывает на утрированную инфантильность Тихона, как бы ещё больше снижая его образ. Примечательно, что одно из колёс у его велосипеда отпадает - символ несостоятельности героя, совершенной неприспособленности к жизни. Режиссёр показывает, что с таким характером он «далеко не уедет». На протяжении всего спектакля на контрасте со старинным антуражем появляются новые современные вещи или предметы интерьера. Тем самым Яковлев подчёркивает взаимосвязь времен. Действие разворачивается в 19 веке, сейчас - 21 век. Инновации - наша единственная отличительная особенность, человеческая же натура так и осталась неизменной, прежние пороки торжествуют и в современном обществе. 

 Акцент в новаторской картине Антона Яковлева сделан на внутреннюю борьбу Катерины. Отсюда и дополнение к основному названию «Искушение». Духовные противоречия героини здесь выведены на передний план. Подчëркивается это в первую очередь тем, что внутренний голос Катерины олицетворëн и выделен в качестве отдельного персонажа. Величественная девушка в чёрном одеянии, роскошной зеркальной короне - чёрная барынька (актриса Анна Александер) - и есть то самое «искушение» и воплощение палитры переживаемых состояний героини. Для режиссёра, видимо, первостепенной задачей было раскрыть внутренний мир Катерины и передать его зрителю во всей первозданной полноте, глубине, яркости и при всём при этом не уйти в банальность и продемонстрировать своё новаторство. И Антон Яковлев решается на очень интересный шаг: показать внутреннюю борьбу героини с искушением отдельно от неё самой.

И с какой великолепной отчëтливостью они продемонстрировались на чистом листе - персонаже, который выполняет исключительно эту функцию. Что мы видим: сначала искусительницу, которая словно злорадствуя над чувствами, насмешливо шепчет: «Грех, грех». Потом она неотступно следует за Катериной, своими сладкими речами изводит еë, изящно и неторопливо заманивает в пучину порока, убеждает отдаться чувствам. Потом вдруг уговаривает одуматься, не брать ключ и не уходить из дома. Но вот Катерина торжествует во власти страсти, и что мы видим: чёрная барынька теперь стоит в стороне потрясëнная и оцепевшая от ужаса со стекляными от слëз глазами. Во время грозы она является с собачьей головой и ходит за Катериной. И, наконец, после признания Кабановой, она уже сидит рядом иневозмутимо описывает все благости смерти, а после берёт Катерину за руку и уводит к реке. Получается, если рассматривать чёрную барыньку, как отдельного персонажа, то её поведение покажется абсурдным, лишëным логики, а еë действия противоречащими друг другу настолько, что едва ли можно найти между ними хоть малейшую связь. Но стоит только понять, что Чëрная барынька - проекция внутреннего конфликта Катерины, всё становится на свои места. Да, это человеческая натура в своём природном естестве, это живая душа, терзаемая противоречиями. 

 Что же касается образа Катерины (актриса Любовь Константинова), то в этой постановке он вряд ли подвергается переоценке или претерпевает значительные изменения. В воссоздании главного характера Яковлев не противоречит общепринятому его толкованию. Катерина предстаëт как раз такой, какой зритель воссоздавал еë в своём воображении при чтении пьесы: такая же пылающая, страстная, свободолюбивая, тонко чувствующая. При виде Катерины на сцене, опять же вновь охватывает ощущение того, будто именно этот спектакль - неотъемлемое дополнение к произведению, обязательное приложение к нему. Потому что Яковлев сделал то, что неподвластно слову - воплотил и очеловечил образы. Всё, что было у него изначально - сюжет и характеры на бумажке; всё остальное, что увидел зритель - дело рук режиссёра. Да, качества Катерины мы выделили ещё из пьесы, но как они выражены и какая она вообще, эта Катерина? В первую очередь, этот образ очень сложен и многогранен и изобилует самыми разными чувствами - чтобы актрисе суметь передать этот характер во всём его многообразии, нужно обладать тончайшим актëрским чутьëм и немалым талантом. И актрисе Любови Константиновой это безусловно удалось: роль была сыграна по-настоящему незаурядно и сложно представить более искусной и правдивой игры. Наверное, для многих зрителей она стала тем идеалом совершенства, когда не хочется исправить ни малейшей детали в том, что приходится созерцать. Но зритель не только смотрел, он сам проживал историю героини, пропускал через себя каждое чувство, а не это ли высшая степень мастерства актёра? Сколько богатых интонаций и настроений удивительно органично легли на книжный образ и сплелись с ним. С упоением, придыханием, со страстью говорит Катерина, окрылëнная чувствами - и зритель потрясëн, взволнован: да, вот она любовь, а не актëрская игра, настоящая Катерина, а не актриса! Вся внутренняя борьба героини чутко передана и донесена до зрителя. Она всеми силами сопротивляется поглощающему еë чувству, но уже не властна над собой: то великое, что совершается внутри, неподвластно голосу рассудка. И Катерина мечется, кричит навзрыд, говорит с надрывом - зритель с замирающим от волнения сердцем, затаив дыхание, следит за Катериной, проживает всё с ней. Стоя на коленях, Катерина умоляет Тихона взять еë с собой: еë природная натура достаточно глубока и проницательна для того, чтобы предопределить события и проникнуться исходом: она знает, куда могут привести еë чувства. Но Тихон сам одержим страстью - только более приземлëнной - вырваться из под опеки деспотичной матери. Он воодушевлëн, он уже предвкушает эту свободу. Поэтому пламенные мольбы жены для него не больше, чем писк надоедливого комара, от которого хочется поскорее отделаться, чтобы не мешал. Ну а дальше происходит неизбежное: чувства героини, против воли и всех пламенных самоувещеваний вырываются на свободу и произведение получает трагическое завершение. 

Вообще в «Грозе» происходит столкновение несвободы внешней - гнëт Кабанихи - и несвободы нравственной - внутренние ограничители, голос совести. На мгновение Катерина сбрасывает себя оковы первой, но тут же сталкивается с неумолимой, торжествующей в своей беспощадности силой нравственной несвободы. И именно она испепеляет изнутри и в результате губит Катерину: героиня не может дальше жить с этим грехом. Своей изменой, в попытках освободиться от гнëта невольной жизни и всецело отдавшись чувству, Катерина пренебрегла существованием моральной несвободы. И если с первой было посильно справиться, то избавление от мук второй можно было найти только в смерти. Выходит для праведных людей не существует абсолютной свободы. За секунду счастья героиня заплатила ценой всей жизни. Вот философия Островского.