Всепобеждающая сила любви в мюзикле театра МДМ

30 мая в новом зале МДМ театре «Маска» состоялся премьерный предпоказ мьюзикла «Между двух миров». Именно в этот день пьеса Семена Ан-ского «Диббук» воплотилась и ожила, соприкоснувшись со зрителем. Написана пьеса была в начале 20 века еврейским писателем и этнографом Семëном Акимовичем Ан-ским, впервые увидела сцену в 1920 году в Варшаве, в 1922 была поставлена Вахтанговым в московском театре «Габима», но только 30 мая 2023 года она получила наиболее полное, исчерпывающее развитие, тончайшее воплощение, потому что была переведена на язык музыки, то есть язык чувств.

Ещё Тютчев считал, что «мысль изречëнная есть ложь» и что слово искажает мысль и тем более чувство – нечто хрупкое, многогранное, не поддающееся воплощению. Но всë-таки слово отчаянно пытается быть выразителем духовного, и незаурядным творцам иногда удаётся перевести чувство в соединение букв, не нарушив первозданности первого, ни на каплю не исчерпав его глубины. Но эти же творцы и признаются, что часто слово обедняет чувство и не передаёт во всей его полноте и сложносочинëнности. И только музыка – самый правдивый и удивительно точный выразитель состояния человеческой души. Наверное, это и есть как раз тот язык, на котором говорит душа. Но чтобы музыка выразила чувства, необходимо, чтобы за еë создание взялся поистине одарëнный композитор, чтобы еë сыграть нужны виртуозные музыканты, и наконец, выдающийся режиссёр, чтобы воссоздать перед зрителем всю картину, сделать музыку частью действия. И всё это соединилось в мюзикле «Между двух миров». Сложно даже вообразить, какое огромное количество талантов слилось воедино и предстало перед нами в виде масштабной картины. Но самые передовые лица – это композитор Александр Журбин, режиссёр Нина Чусова и исполнители ролей – актëры: Ефим Шифрин, Валерия Ланская, Александр Казьмин, Ярослав Баярунас, Лика Рулла и другие звёзды московских мюзиклов. Всем известно, какой колоссальный труд заключает в себе постановка спектакля, а то, что увидел зритель, гораздо большее, чем спектакль: это музыка, еë исполнение, дивные голоса актëров, танцы, актëрская игра, костюмы, декорации, сценические эффекты и игра света – одно слово: мюзикл, но сколько всего он в себе соединил! И не напрасно всё это возле пьесы Семена Ан-ского «Диббук»: сюжет достоин того, чтобы предстать перед зрителем в таком масштабе. Это произведение о «вечной любви», великой и всепоглощающей. В мьюзикле воспевается чувство непостижимо огромное, чувство для которого не существует преград: оно стоит выше всего земного – времени, сословных предрассудков, и, наконец совершает невозможное и подчиняет себе жизнь и смерть.

И так, это история нерушимой любовной связи между бедняком Хононом (актёр Ярослав Баярунас) и Леей (актриса Валерия Ланская), дочерью богатого купца. С раннего детства пронесли влюблённые чувство в его нетронутом первозданном виде. Но весь окружающий их уклад жизни слишком приземлëн и духовно скуден, чтобы увидеть настоящую любовь и сопутствовать ей. Всё материальное для общества превыше всего, а о существовании чего-то большего они и вообразить не могут: узость восприятия у них в крови, а быт и обывательщина полностью исчерпывают весь их мир. И вот роковая преграда – отец Леи Сендер (актёр Александр Резалин) , как водится во множестве подобных сюжетов, ставит богатство выше счастья дочери и хочет выдать еë замуж за богатого и знатного человека. И вот он тщательно изучает претендентов на руку дочери, анализирует их, соотносит между собой, и ум его всецело поглощëн одной лишь мыслью: как бы выгоднее пристроить дочь. «Если Сендер товар продаëт, значит этот товар высший сорт» - заявляет во всеуслышание отец, и всё бы ничего, если бы под словом «товар», он не подразумевал свою дочь. Тут и чуткость восприятия не обязательна, чтобы понять, сколько дикого цинизма в его словах. Но опять же, стоит оговориться, что здесь проблема больше не в бесчеловечии отца, а в самом укладе старинной жизни. То, что сейчас нам кажется ужасающим, выходящим из ряда вон, раньше было в порядке вещей и выступало частью культуры. Сватовство Леи становится предметом толков и пересудов всего двора и получает неподдельный интерес со стороны общественности.

 Вообще тема замужества на протяжении всего мюзикла сопровождается национальным колоритом еврейских танцев, песен и даже щедрым угощением от Сендера для всех местных жителей, когда он, преисполненный радости, приносит весть, что сумел выторговать лучшие и наиболее выгодные условия для замужества Леи. И музыка, сопровождающая эти сцены и даже сцены споров о замужестве дочери Сендера, где-то создаëт, а где-то органично дополняет лёгкость и незатейливость атмосферы. Задор, беспечность, веселье, пронизывают эти национальные гуляния, и мелодия звенит, искрится, игриво рассыпается на маленькие высокие нотки, словно на сотни осколков и снова собирается воедино, в буйной пляске с визгом подскакивает, резко падает, и так же внезапно взлетает вновь. До того, где сама дочь, предмет всех споров и сборищ,  что она чувствует и поддерживает ли решение отца, разумеется, никому нет никакого дела. Да и ни одному даже в голову не придёт задаться одним из этих вопросов – все поглощены любопытством: насколько выгодной окажется эта сделка. А какой ужасающий контраст между всеми ими и Леей, светлой и высокодуховной, способной к чувству великому и повергающему всё препятствующее. И когда после еë певучего, нежного, ласкающего слух голоса внезапно слышатся крикливые причитания свахи, когда высокие мысли грубо обрываются возгласом о пустом и неизменном, зритель особо явственно чувствует величину бездны, которая может быть между человеком и обществом.

Наконец, Сендер находит наиболее прибыльную партию своей дочери и назначает день свадьбы. И это всё, конец? Что может сделать бедняк Хонон, что может может сделать Лея? Всё решается состоянием и статусом, и как досадно бессильны здесь влюблëнные. Так неужели истории великой любви придётся навсегда разбиться о такую нелепую мелочь? Увы, в этом национальном укладе эта «мелочь» оказывается непреодолима, и здесь, на земле, этой истории суждено оборваться. Тогда Хонон, навсегда потеряв смысл существования, в порыве отчаяния и ярости решается на самый невероятный шаг: обращается к помощи мистических сил и уходит из мира живых, уходит туда, где никто не сможет отнять у него счастье. Но это не поражение, это не любовь не справилась с жизнью, а наоборот жизнь не выдержала любовь. Жизнь, слишком суженная и ограниченная, исчерпывающася мелкими предрассудками не вместила в себя громадное чувство. И вот она, тема неземной любви в прямом и переносном смысле. Даже в смерти  любовь найдёт способ существовать, если в жизни нет ей выхода. Хонон превращается в диббука – неупокоенного духа умершего и вселяется в тело Леи. Эта сцена ярчайше передана с помощью световых и музыкальных эффектов. Проходит церемония. Печальная невеста в роскошном белоснежном платье. Вдруг гаснет свет. Софиты, направленные на героиню, постепенно затухают. На белом силуэте Леи, покрытом вуалью, появляется проекция искажëнного пугающего лица Хонона. Монотонные, тяжëлые удары музыки подобно раскатам грома усиливают страх и навеевают гнетущее чувство. Свет начинает ритмично мигать, на силуэт невесты падает тень. На мгновение его будто поглощает тьма, и через секунду зритель видит вместо невесты в ослепительном свете софит самого Хонона, который искажëнным голосом объявляет о том, что завладел телом невесты и «к суженной вернулся».

 Итак, возможна ли любовь между двух миров? Фантастическое чувство, соединяющее два противоположных измерения: жизнь и смерть. Увы, пока любовь одной ногой стоит в жизни, она всё равно вынуждена подчиняться еë законам. Отец Леи обращается за помощью к мудрецу раввину (актёр Ефим Шифрин), и тот изгонят из девушки дух возлюбленного. Убитая горем героиня остаётся наедине с собой: теперь уже она не понимает, зачем ей жить, когда душа без любви мертва, и уже ничто никогда не сможет еë вылечить. «Если ты не можешь прийти ко мне, тогда я иду к тебе мой нежный жених! Мой муж!» - выкрикивает она, бросает фату и умирает. Что это? Поражение? Нет, победа. Это торжество настоящей любви. В жизни не нашлось для неë места, и она просто ушла, ушла, потому что выше всего земного и даже страха смерти. Небытие здесь как воссоединение сердец, избавление от раздирающей сердце муки не быть рядом с любимым. Если жизнь убивает любовь, может,  смерть спасëт и пригреет еë. Этот же мотив любви после смерти встречается у Шекспира и Булгакова.