Гитарист Евгений Финкельштейн: О профессии, студентах и любимой музыке

Виртуоз классической гитары Евгений Финкельштейн выступил в Российском государственном университете физической культуры, спорта, молодежи и туризма. Концерт 18 сентября смогли посетить не только представители вуза, но и все желающие.

Евгений Финкельштейн – лауреат международных музыкальных конкурсов, профессор, заведующий кафедрой классической гитары московской Государственной Классической Академии им. Маймонида. На концерте в РГУФКСМиТ он сыграл музыку разных стран и эпох. Зрители побывали в России XIX столетия (русская народная песня в обработке Ивана Ляхова и экзерциции Николая Александрова), Франции Людовика XIV (пьеса, написанная «ангелом виолы да гамба» Мареном Маре), Германии и Франции начала XVIII века, эпохе позднего барокко (композиции Карла Фридриха Абеля и Антуана Форкре), а завершили музыкальное путешествие сюитой итальянского композитора XX века Карло Доменикони «Куюнбаба».

Концерт продолжился общением с публикой, а также «неакадемической» частью. Евгений попросил оставить ее тайной между ним и зрителями. Скажем лишь, что завершение музыкального вечера стало по-настоящему уютным и принесло ощущение посиделок в кругу друзей.  

После концерта Евгений дал интервью корреспонденту Первого Студенческого. 

Во-первых, хочу еще раз поблагодарить вас за концерт: это было замечательно! В связи с услышанным возник вопрос: вы играли композиции разных направлений и стран. Что соответствует струнам вашей души? 

Я не играю то, что считаю правильным сыграть. Я играю то, что люблю, и поэтому все пьесы, которые я решаюсь играть на концерте, – по любви. Вычленять из них «мои главные» не могу: я же остальные могу обидеть! Если смотреть на ту музыку, которая звучала сегодня  – это, конечно, музыка XVII-XVIII веков, написанная для виолы да гамба, и русская музыка XIX-XX веков. Вот что сейчас мне особенно близко.

Как у вас появилось желание записать первый альбом «Падение птиц. Русская гитарная музыка»?

Я хотел записать диск именно с русской музыкой. Дальше возникает нормальный вопрос: кто будет записывать и издавать этот диск? Есть солидное немецкое музыкальное издательство Acoustic Music Records. Я списался с генеральным директором этой компании. У нас шли переговоры, чтобы они записали и выпустили мой диск. Дальше последовал e-mail, очень удивительный и приятный: «Вы знаете, Евгений, вы нам напишите, что бы вы хотели записать, потому что мы бы хотели, чтобы вы записали русскую музыку». Раз, и совпало! Все последующие диски были записаны там же, в Acoustic Music Records. Я очень счастлив и горд, что эта компания меня поддерживает.

Когда я слушала диск, задалась вопросом: почему у него такое название – «Падение птиц»?

Все диски Acoustic Music Records носят названия. Когда мы обсуждали, как назвать диск, человек, который меня записывал, сказал, что один из принципов – название пьесы. Я, естественно, начал смотреть, какие пьесы записаны и какое название могло бы быть во главе диска. Одной из них была пьеса Никиты Кошкина «Падение птиц». Это выдающееся произведение, одно из самых выдающихся для гитары в XX веке. Драматическое, очень сильное – просто шедевр. Тем более, на диске много музыки этого автора, а пьеса насколько масштабная и мощная, что я решил: пусть будет «Падение птиц». Компания меня, кстати, поддержала (они не подсказывают, но могут обозначить свою позицию: может быть, такое название уже есть).

Кошкин был вашим учителем в музыкальном училище. Какой самый важный совет он вам дал?

Во-первых, я очень счастлив, что попал в класс к Никите Кошкину.

Это случайно получилось?

Нет, я не сразу попал к нему в класс: у него уже была нагрузка. Я стучался к нему, потом к заведующей отделением: говорил, что я хочу. Он тоже хотел, но у него часы были заняты.

От Никиты Арнольдовича я получил много очень ценных и важных советов. Мне кажется, я у него в классе сразу начал расти, сам это почувствовал. Один из таких особенных моментов – это нестандартный ход. Два я бы выделил.

- Женя, скажите, а что бы вы (со всеми на «вы» исключительно, нам 15-16 лет) хотели сыграть на академическом концерте? - это такая форма зачета, «академ».

- Пьесу такую-то, - отвечаю я.

- Почему бы вам не сыграть что-нибудь свое?

- Свое? Но у меня же только одна своя пьеса, и я ее на экзамене уже играл, а другой пьесы у меня нет.

- Давайте-ка, вы напишите к следующему «академу» свою пьесу, у вас есть материал?

- Есть какие-то кусочки…

- Вот приносите эти кусочки, только на ноты запишите, и мы с вами будет эти кусочки разбивать.

Если бы не Никита Арнольдович, пьеса, которой не было, не появилась бы. Я ее играю и по сей день на концертах. Я очень благодарен Никите Арнольдовичу и посвятил эту пьесу ему.

Этот заряд в форме приказа: «А вот возьми и сам что-то сочини», - очень важен. У Никиты Арнольдовича особый вкус к выбору репертуара. У гитаристов, как и у всех мультиинструменталистов, есть некий репертуарный набор пьес, который повторяется. Это хорошая, прекрасная, может быть, даже великая музыка, но ее количество можно измерить от сих и до сих. А музыки ее не столько, ее гораздо больше, но люди начинают: «Я услышал у Коли, я вот тоже хочу». Вася играет то, что Коля, а Женя – то, что Коля и Вася. На конкурсе слушаешь людей, и они все играют одно и то же. Так вот Кошкину просто самому интересно было найти что-то красивое и свежее. И тебя он нацеливал на такой выбор. Это очень важное качество для концертирующего исполнителя, на мой взгляд.

Как называется пьеса, которую вы посвятили ему?  

«Фантазия. Посвящение Никите Кошкину».

Почему «Фантазия»?

Так тогда мне хотелось ее назвать. Немножко мрачноватая.

Теперь вы сами преподаете. Что вы говорите студентам при знакомстве?

У меня нет какого-то клише, заученной фразы. Опыт показывает, что блестящий человек поступает просто здорово. Думаешь: «Я хочу на его концерт пойти». Потом пять лет учится, и часто бывает, что куда-то уходит одержимость инструментом, увлеченность. Люди из-за этого перестают как следует заниматься. У педагога ведь своя корысть – заниматься интересно с тем, кому интересно.

У кого-то мания величия начинается. Он говорит: «Я великий», - всерьез. А играет он как раз с очень большими вопросами, но этого не понимает, и понять ему мешает вот это «величие». Или же человек в круговороте своих дел. Студенты часто иногородние, они покинули мам и пап, должны сами себя содержать, преподавать, разрываться между преподаванием, учебой и занятиями. Не у каждого увлеченности и характера хватает все это раздвинуть и расти. К сожалению, часто выпускной экзамен бывает слабее вступительного. Я вам хочу пожелать, дорогие ребята, чтобы было все наоборот: чтобы было развитие и никакая жизненная кутерьма в вас не убила увлеченность инструментом.

Конкурсы (в том числе международные) – такое испытание психики. В своем городе, в своем училище человек был №1 и привык к этому. Он приезжает на конкурс, а там каждый в своем городе был №1. Он поступил, и среди них он уже может быть не №1. Едет на конкурсы – не проходит во второй тур. Кто-то скажет: «У меня еще 20 конкурсов будет». Ему все это в кайф, ему процесс нравится: прошел – отлично, не прошел – позанимался, вырос – отлично. Кто-то не прошел и огорчился, и перестал заниматься. Он мог на всех обидеться, что нечестно судят. У нас же музыка, поди там разбери. Вот в спорте есть точный критерий. А у нас:

- Ах, как он играл Баха! Ой, я рыдала, когда он играл Баха!

- Да он играл Баха не в стиле цыганском. Безобразие!

Кто из них прав? У нас все очень неясно.

На ваш взгляд, популярность классической музыки растет или падает?

Я вначале попытался бы прямо ответить на этот вопрос, а потом – со своего ракурса, я же все-таки гитарист. Если мы берем нашу страну, в общем и целом позиции интереса к классической музыке очень хорошие. Бывает немного людей, бывает больше. Но если вы придете на какой-нибудь концерт средней посещаемости, обратите внимание на средний возраст посетителей. Придите в Московскую консерваторию или в зал Чайковского. Средний возраст определить невозможно. Вы увидите детей, бабушек и дедушек, тинейджеров, 30-40-летних. Все возрасты представлены – это очень хороший показатель. Эти дети потом своих детей поведут.

Я выступал в одной очень развитой капиталистической стране, так назовем. Был аншлаг, средний возраст – от 60 лет. Это опасный сигнал. Понимаю, такая логика слишком математическая, но где дети? У нас полно детей на концертах классической музыки, и это замечательно. В России в этом смысле, я считаю, очень прилично обстоят дела.

Второй момент – у гитаристов так еще лучше. Мне было лет 14-15, я вращался в среде тех, кто любит рок. Среди них тогда было много не просто трудных подростков, а очень трудных, жутковато трудных. Они бы никогда не пошли на концерт классической музыки в исполнении симфонического оркестра, а на классическую гитару ходили, ходят. Я приходил к ним – они уже днем были в прекрасном настроении, навеселе – а мне надо было в училище музыкальное поступать. Мне вообще нравилось им играть. Они очень искренне слушали, с удовольствием. Песню какую-нибудь они под гитару и сами могли. А я приходил, они давали мне гитару: «Финкельштейн, сыграй нам вариацию на тему Моцарта». Понимаете, как это классно! Это люди, которые не относятся к меломанам классической музыки, но так любят классическую гитару. Между вариациями они могли какое-нибудь крепкое слово вставить, дескать: «Эх, классно!» (если переводить на более приличный язык) Мне это очень нравилось, потому что были искренние слушатели.

Я смотрю на гитарные концерты: что сейчас происходит в стране? Я это очень хорошо знаю по себе: «Дайте педагогов в эту школу, в ту». У меня студенты, у них уже есть среднее профессиональное образование. Они имеют официальное право преподавать в музыкальных школах. Часто просят дать преподавателей в школу, потому что много желающих играть на гитаре, а педагогов не хватает. Куда идут эти люди, желающие учиться и учащиеся на гитаре? На концерты. У гитаристов, конечно, по-разному бывает, но в целом ситуация хорошая.

Почему в России такая любовь к классической музыке, почему у нас ее слушают люди разных возрастов? Это что-то культурное или это воспитывается? Ведь у нас были и есть великие композиторы, в Европе то же самое - они продолжают эту линию.

Особенно, в Германии.

Почему же тогда у них не так популярно?

В Европе популярно, но, мне кажется, у нас в этом смысле лучше. Я не знаю, почему. Все-таки многие мамы хотят своих детей отвести в музыкальные школы, они становятся потенциальными слушателями. Я знаю, что у нас в музыкальных школах другие, пока еще, отношения между педагогом и учеником, между педагогом и родителями ученика и родителями и ребенком. Наши родители нацелены на результат. Они готовы к тому, чтобы их сына начали немножечко подчинять, немножечко заставлять. А там совсем другая история: мы вам даем ребенка для общего ознакомления, но начнете проявлять волю, заставлять – будут проблемы. На такого педагога родители директору сразу нажалуются, и вы станете смирным, будете улыбаться и хвалить, даже когда хвалить абсолютно не за что. Так не везде, но очень часто. У нашего преподаватели, может быть, час в музыкальной школе стоит меньше, чем час в музыкальной школе Германии, но в смысле субординации в отношениях с учеником он все-таки пока еще начальник.

Вы сегодня рассказывали о том, что начали играть, потому что были поклонником рока. А сейчас что слушаете? Я думаю, что вы и дома играете, потому что это уже состояние души.

Я играю, потому что я готовлю концерт. Я, во-первых, люблю играть, а во-вторых, человек должен заниматься: Тайсон [Майк Тайсон, американский боксер -  прим. ред.] занимался, занимался и был лучшим, потом немножко перестал и стал слабее. У нас все то же самое. Что я слушаю? Разную музыку, но рок слушаю. Мне даже очень нравится: это сильное переключение. AC/DC – потрясающая группа с выдающимся гитаристом. После этого садишься заниматься уже обновленный.

Заключительный вопрос: когда вы поняли, что то, чем занимаетесь, стало делом вашей жизни? Когда начали учиться игре на гитаре или уже в более зрелом возрасте? 

Да нет, мне сразу захотелось играть в ансамбле, в 11 лет. Сказал об этом маме, и она меня повела в Дом культуры. Мне хотелось играть в ансамбле на гитаре, потом смоделировал в классическую гитару. Я и пошел учиться, чтобы потом играть на сцене. Мне это было довольно-таки ясно.