Космонавт Юрий Батурин: Как получить пять высших образований и почему этого мало

«Скорость приращения знаний в современном мире такова, что если после получения диплома вы не позаботились о том, чтобы пополнять свои знания, через пять лет вы будете аутсайдерами, отставшими от всего мира»

Юрий Батурин

Юрий Батурин — человек уникальный. Таких разносторонних людей, как он, в нашем мире немного. Политик, учёный, космонавт, доктор юридических наук и бывший помощник Бориса Ельцина — этот перечень можно продолжать бесконечно. У него пять дипломов о высшем образовании, он владеет шестью языками. Юрий Батурин – пример человека, который умеет ставить цели и добиваться их, пусть далеко не сразу.

Мы поговорили с Юрием Михайловичем об образовании и о том, как добиться такого же успеха.

Студент пяти университетов

У вас несколько высших образований: физико-математическое, журналистское, юридическое, военное и дипломатическое. Почему ваш выбор пал именно на эти специальности?

В книге Амброза Бирса «Словарь Сатаны» есть такое определение: «Принять решение — смириться с перевесом одних обстоятельство над другими». Во многом мои решения принимались именно так. К выпуску из школы я подошёл с твёрдым желанием поступать на факультет журналистики МГУ. В советское время это было непросто: требовалось отслужить в армии и иметь рабочий стаж. Все говорили мне, что я не поступлю. Так получилось, что в 10 классе я стал победителем физико-математических олимпиад, и меня убедили пойти по этому пути.

Я окончил факультет аэрофизики и космических исследований МФТИ и решил снова попробовать поступить на журфак МГУ, потому что не люблю не доведённых до конца дел. Мои попытки не увенчались успехом. С того года министерство высшего и среднего специального образования приняло постановление, согласно которому второе образование можно было получать лишь в трёх случаях: если ты по состоянию здоровья не можешь работать по своей специальности, если в месте, где ты живёшь, нет работы по твоей специальности, и если предприятие, на котором ты работаешь, считает, что тебе необходимо второе образование для дальнейшей работы. Я не подходил ни одному из этих пунктов, поэтому стал работать. Работал я в то время инженером в НПО «Энергия» в Королёве (ныне РКК «Энергия» — ведущее российское ракетно-космическое предприятие — прим. ред.). Я устроился в редакцию местной «Правды» и в конце концов получил заветное направление на обучение на журфаке МГУ.

Юридическое образование я получил немного иначе. Несколько космонавтов решили составить проект постановления правительства и для этого им требовался сертифицированный юрист. Штатный юрист не мог справиться с этой задачей, поэтому руководство предложило отправить кого-то из молодых ребят получать второе образование. «Дураков второй раз учиться и сдавать экзамены не было. Кроме меня, — смеётся Юрий Михайлович. — Я поднял руку и получил заветное направление». Так получилось, что на журфаке и юрфаке я учился одновременно, поэтому часто приходилось в один и тот же день, сдав уголовное право, ехать на Моховую сдавать зарубежную литературу.

После первого полёта космонавта обычно занимают различными встречами, мероприятиями. Работы как таковой в это время практически нет. Поэтому я поступил в военную академию, а спустя какое-то время (мне было тогда уже за 50) — в дипломатическую академию.

Какое образование Вы бы ещё хотели получить?

Конечно, театрального не хватает. А если серьёзно, мне не нравится разделять образование на части. Дипломов может быть несколько, но образование — одно. Либо оно есть, либо его нет. Либо это образованный человек, либо это образованщина.

Если бы сейчас я был молодым человеком, заново начинал этот путь, я бы пошёл изучать нейронауку, то, как работает мозг. Я считаю, что в XXI веке прорывы будут именно в этом направлении, и это очень интересно. Почему я, собственно, пошёл в космонавтику? Потому что мне хотелось работать на грани неизведанного. В то время космос был очевидным примером этого неизведанного. Сейчас это уже не так. Но и в то время, и сейчас мозг представляет огромную загадку, не меньшую, чем космос. Мозг — это свой, отдельный космос.

Полиглот о языках

Сколькими языками вы владеете, и какой из них для вас самый необычный?

По-настоящему владеть языком можно, только находясь в языковой среде. Я могу сказать только, сколько языков я изучал и на скольких могу объясниться. Когда учился на физтехе, после третьего курса нужно было учить второй язык. Первым у меня был английский. Выбирать второй язык можно было между французским и немецким, но иногда набирали и группу японского. Я подал заявление на японский, а пока с группой не определились, ходил на французский. В итоге стал учить оба, японским занимался три года. После университета я работал в секретной области, выезд за границу мне был запрещен, так что в Японию я попал только через четверть века. Перед этим почитал учебники, что-то вспомнил. Языка хватало, чтобы спросить дорогу, сделать заказ в ресторане.

Через пару лет наступил мой триумф. Мы с коллегами возвращались с научной конференции в Наре и нам нужно было переночевать в Токио. Мы вышли из метро, вокруг стояли небоскрёбы. До каждого где-то 500 метров, в одном из них находилась нужная гостиница. Но в каком? Было уже темно, и на небоскрёбах зажглись неоновые вывески. Я посмотрел на них и сказал: пойдёмте вон туда. Как только надо мной не подшучивали коллеги! Но когда мы действительно пришли к нашей гостинице – мой авторитет среди них возрос неимоверно!

Окончив институт, я решил, что надо выучить редкий язык, чтобы стать ценным специалистом. Пошёл в Библиотеку иностранной литературы и стал слушать в лингафонном кабинете, как звучат разные языки. Мне очень понравилась мелодика шведского, и я стал изучать его с преподавателем. В Швецию я тоже попал через четверть века – по той же самой причине. Когда я работал с Ельциным, он поручил мне переговоры о подводно-лодочной активности России в шведских территориальных водах. Это были очень тяжёлые переговоры. Первый день у нас прошел в жёстких спорах. Вечером посол пригласил нас всех на ужин, и на этом приёме я сказал руководителю шведской делегации что-то на шведском. Он удивился и спросил: «Вы знаете шведский язык?» Я отвечаю: «Помилуйте! Мы целый день ведём переговоры, пора бы уже и научиться!» Он рассмеялся, и на следующий день переговоры пошли уже совсем в другом ключе.

А языки, которыми приходится пользоваться чаще всего, — это английский и сербскохорватский. Я много ездил в Сербию, Черногорию, Хорватию, Словению. Когда бывал там в отпуске, старался говорить только на сербскохорватском. Так что он у меня сейчас в лучшей форме.

Льюис Кэрролл с точки зрения учёного

Несмотря на вашу научную деятельность, вы занимаетесь переводами и интерпретациями работ Льюиса Кэрролла. Как появилась любовь к этому английскому автору, и что привлекает вас в нём больше всего?

Своё знакомство с Кэрроллом я начал, конечно, с Алисы. Она привлекла меня своими парадоксами, мирами, которые создавал Кэрролл. Первый раз я прочитал «Алису» с физико-математическими комментариями Мартина Гарднера, и это произвело на меня большое впечатление. Мне нравилась игра ума Кэрролла. Я стал читать и другие его произведения: «Сильвия и Бруно», «Охота на Снарка», стихотворения в стиле нонсенс. Льюис Кэрролл, помимо прочего, был математиком, писал математические работы. И вот это сочетание строгой математики, фантазии, совершенно неожиданных поворотов мысли привлекало меня.

Мысль, когда она есть, крайне привлекательна. Матанализ нам читали два профессора: один выходил к доске и чётко и последовательно записывал всё то, что было написано в его учебнике. Это было системно и упорядоченно. Другой — профессор Никольский — обычно выходил к доске и говорил: «Докажем следующую теорему». И начинал доказывать. Потом говорил: «Нет, тут я что-то не туда залез. Сотрите всё. Начнём сначала», — и начинал идти другим путём. И вот следить за ходом его мысли было настоящим наслаждением. Кэрролл был таким писателем, за мыслью которого было следить и трудно, и интересно.

Вместо заключения: берите преподавателей за грудки

Какой совет об образовании вы бы дали студентам?

У вас появился шанс узнать очень многое, если вы сами этого захотите. Преподаватели университета много знают, и им хочется поделиться с вами своими знаниями. Берите своих преподавателей, не побоюсь этого слова, за грудки и трясите их до тех пор, пока они не отдадут вам больше, чем хотели дать. Это уникальный шанс, потому что во второй раз, если вы захотите поступить в другой вуз, вам придётся платить и платить довольно много. Это первое.

Во-вторых, научитесь учиться. В том числе пока вам помогают профессора университета. Если вы не научитесь этому, то бесконечно отстанете. Скорость приращения знаний в современном мире такова, что если после получения диплома вы не позаботились о том, чтобы пополнять свои знания, через пять лет вы будете аутсайдерами, отставшими от всего мира.

Третье правило — не надо беспрекословно следовать тем правилам, которые вам продиктовали старшие. Вы должны переварить это для себя и жить по-своему. Вокруг вас другой мир и другие люди, и решения вы будете принимать сами. Однако возможно какие-то советы старших всё-таки вам пригодятся. Поэтому нас слушать надо, но совсем не обязательно следовать всему, что мы сказали.